Люфтваффельники
Шрифт:
Слушая его обиженное монотонное бубнение по поводу неожиданно появившегося под самым носом дерева (буквально выскочило «откуда ни возьмись»), мы еще долго не могли успокоиться и с большой охотой комментировали данное событие. Одним из многочисленных предложений было — выдать Артуру армейскую каску, чтобы наш дорогой Петрович не повредил остатки своего мозга, когда в следующий раз надумает бодаться с деревом.
Наш офицер молча топал рядом со строем, старательно скрывая свою улыбку, которая бессовестным образом самопроизвольно растягивалась от уха до уха. Делать нам замечания о неуставных разговорчиках в строю, ему совсем не хотелось. Петрович нас от души порадовал.
Уже стоя на плацу,
Просто, хорошо зная натуру самого Петровича, за судьбу красавицы-липы никто из нас нисколько не переживал, ибо Петрович никогда и ничего не доводил до логического завершения. Он всегда и повсеместно был в постоянных сомнениях, в бесконечном самоанализе, в мучительных раздумьях и в творческом поиске.
52. Война за водные ресурсы
Лето! Невыносимая жара, термометры зашкалило, асфальт плавится под ногами. Курсантская форма ХБ из экологически чистой хлопчатобумажной ткани не спасает, все ребята ужасно и обильно потеют. На спинах парней виднеются многочисленные узоры — белые солевые разводы. Кожа под мышками рук и в паху постоянно мокнет. От прикосновения с прочной тканью, нежная кожа быстро натирается и воспаляется. Многочисленные опрелости вызывают неприятные болевые ощущения и доставляют невыносимые страдания даже при обычной ходьбе. Ноги, закутанные в портянки и обутые в яловые сапоги, просто варятся заживо. Обильный горько-соленый пот стекает по лицу, попадает в глаза, разъедает веки. Носовые платки хронически мокрые и тоже пропитаны солью. Они уже не впитывают влагу. Вытирать ими глаза бесполезно, будет только хуже.
Единственное и желанное облегчение наступает только в одном случае — когда, добравшись до казармы, появляется возможность сбросить одежду и попытаться омыть свое разгоряченное тело, покрытое липким противным потом, стоя у раковины желанного рукомойника. Но и это не всегда доступно.
Старая изношенная система водоснабжения училища, абсолютно не справляется и не может обеспечить достаточный напор воды при ее массовом потреблении. А потребление, не просто массовое, оно — поголовное.
Курсанты постоянно стоят в бесконечно длинных очередях к умывальнику, чтобы хоть немного ополоснуть запревшую кожу, смыть липкий вонючий пот, разъедающий глаза и хотя бы на мгновение, почувствовать иллюзорное, призрачное и долгожданное облегчение. Облегчение, которое очень быстро исчезает, фактически сразу, как только наденешь пропитанную насквозь, потом и солью, военную форму.
О портянках разговор, вообще, отдельный! Аромат, просто сногсшибающий! Высушенные портянки, принимают прочность фанеры. При малейшей попытке намотать их на разопревшие и опухшие ноги, с портянок начинала осыпаться соль. Соль проступала сквозь толстую кожу яловых сапог, покрытых не одним слоем ваксы. Народ, реально изнемогал от аномального и непривычного для сурового Урала необычайно жаркого лета.
Наша 4-я рота дислоцировалась на втором этаже старого здания, и напор воды в кранах был явно слабоват и недостаточен. Жадно подставляя руки под тоненькую струйку противной теплой воды, мы проклинали жестокое и равнодушное солнце, которое почему-то сошло с ума и решило изжарить нас заживо.
Мы проклинали убогую форму одежды, образца 1936 года, не приспособленную
Мы проклинали старый водопровод, с извечным дефицитом воды, а так же всех и каждого, кто мог бы встать на пути между нами и спасительной живительной влагой. Однако так плохо было далеко не всем. Кому-то было еще хуже, чем нам.
Положение соседей сверху было вообще катастрофическим. У ребят в 16-й роте, краны в умывальниках лишь жалобно шипели и скупо плевались слабыми брызгами, выдавая более-менее приемлемые порции воды лишь только в ночное время, когда общее потребление живительной влаги радикально снижалось.
Зато, соседи снизу — 5-я рота, наслаждались изысканными водными процедурами в бессовестно полном объеме. Они могли позволить себе протянуть резиновый шланг на улицу и под видом поливки цветов на клумбах вокруг казармы, массово и весело, с шуточками и смехуечичками, принимать почти настоящий душ.
Нам же и соседям с третьего этажа, подобная роскошь была недоступна и только снилась. Все жители 2-го и 3-го этажей, страшно завидовали, особенно — с 3-го. Форма у ребят из 5-й роты была всегда свежей и чистой, так как проблем со стиркой никогда не возникало, воды было в избытке, хоть залейся. Их, свежевыстиранные портянки, нагло развевались на фрамугах распахнутых настежь окон.
Наши слабые и призрачные надежды на вечерний заход солнца, не оправдывались. По ночам облегчение тоже не наступало. Раскаленный за день асфальт и стены зданий активно аккумулировали солнечную энергию и ночью щедро делились выматывающим жаром и всепроникающей духотой с тщетно пытающимися забыться в тревожном сне курсантами училища ВВС. Складывалось впечатление, что мы все находимся внутри гигантской русской печки и, нас методично поджаривают.
Спасение было только в воде. Водные процедуры стали навязчивой идеей и постоянной мечтой всех и каждого.
Однажды в субботу, в районе 15 часов дня, после импровизированного душа в раковине умывальника, курсант Евгений Ящиков, в одних трусах, образца семейной модели и армейских тапочках с порядковым номером 143, довольный и в хорошем настроении, улегся у открытого окна, прямо на подоконнике.
Стоит отметить, что подоконники в казарме были знатные, почти метр шириной. Их длинна была около двух метров, и они очень подходили для удобного расположения медитирующего тела полусонного курсанта в горизонтальной плоскости. Спасибо гитлеровским гастробайтерам! Отдельное спасибо, бойцам Красной армии, пленившим этих добросовестных работников и знатных строителей под Сталинградом в 1942-43 годах. Жаль, конечно, что этих фашистов рано освободили и отпустили домой. И обалдевшая от такого счастья немчура не успела решить жилищную проблему в Советском Союзе. Очень жаль! Потому как, в бредовых речах очередного генсека нашей славной и заботливой партии М.Горбачева, отдельное жилье нам светило не ранее, чем в 2000 году. А до 2000 года, целых 15 лет, где ютиться? Где жить? Ну ладно, пусть это останется на совести Горбачева. Сейчас речь не об этом. Итак!
Все окна в здании были открыты, и почти на каждом шикарном подоконнике возлежал курсант, загорая на солнышке. Офицеры батальона находились на каком-то очередном совещании, посвященном развитию воинского братства, взаимовыручки и укреплению воинской дисциплины, особенно в условиях скудности и дефицита водных ресурсов. Власть в батальоне отсутствовала, младшие командиры были не счет. Они сами валялись у открытых окон, ловя легкий слабый ветерок и попутно шлифуя солнечный загар до шоколадных оттенков.