Люся, которая всех бесила
Шрифт:
— Какое участие в расследовании? — напряженно спросил Ветров.
— С завтрашнего дня с ней будет работать наш специалист-переговорщик. Человек может изменить личность, придумать себе вымышленную биографию, но он не в состоянии подделать свой лексикон. Мы давно подключили лингвистов, но пока безрезультатно. Надо попробовать вывести убийцу на более конкретные темы, чтобы уловить профессиональный сленг. У нашего маньяка много денег и много свободного времени — очевидно, он работает не на заводе. Когда бы он тогда планировал убийства.
— Очередной скучающий
Тот не обратил на это внимания.
— Я бы хотел изучить эту переписку, — сказал серьезно.
Великий Морж пожал плечами — и понимай как хочешь. То ли да, то ли иди лесом.
Люсе было неловко при Ветрове демонстрировать их давнишнюю связь, но проклятущий марен как прирос к месту, и деваться было некуда: когда она еще отловит Великого Моржа и задаст ему вопросы.
— Почему ты раньше не сказал, что знаком с Ниной Петровной?
— Я много с кем знаком. Город у нас небольшой. Но мне подумалось — она одинока, ты без семьи. Может, если поселить вас рядом и довериться естественному ходу событий, что-то и получится.
Академик Павлов, блин, и его опыты!
— Если ты проверял все мое окружение… то, может, и родителей тоже? Они куда-то переехали.
— На Никольскую, в однушку, — тут же ответил Великий Морж. — Потратили кучу денег на адвоката, влезли в долги, вытаскивая твою сестру из тюрьмы. Вот и пришлось ухудшить жилищные условия.
Люся отвернулась, сжав кулаки.
Ну конечно.
Дочь-ярила — горе в семействе. Слишком рано они понимают силу своей чувственной красоты, слишком быстро привыкают к тому, что им все сходит с рук.
— Я скину тебе адрес, — смягчился Великий Морж.
— И почему этот псих так ополчился именно на архов? — пробормотала Люся, стремясь побыстрее сменить тему. — Детская травма? Женщина, которая посмеялась над его членом? Обидчики в школе?
— Со временем все узнаем.
Тут Великий Морж поднялся — разговор был окончен.
— Ты плохо отрабатываешь мою просьбу, — сказал он напоследок, — коркора приедет в город уже через неделю, и где мои публикации?
— Да потому что ничего хорошего про коркор не отыщешь. Даже интернет не помогает, — огрызнулась Люся.
— У тебя работает кащ, зачем тебе интернет?
И правда.
Ветров ушел спать молча.
Кажется, бесился из-за того, что Великий Морж был круче его, влиятельнее и осведомленнее.
Хах.
— Люсь, а Люсь? А как ты думаешь, мне дадут почетную грамоту «добровольный помощник полиции»?
— Нина Петровна, да я вам лично десять грамот нарисую!
Старушка-соседка выглядела деловитой и оживленной.
— Настоящий маньяк, вот оно как! — и она округлила глаза. — Живешь себе, никого не трогаешь, и вдруг на тебя сваливается настоящее приключение. Даже бежать никуда не пришлось… — тут Нина Петровна сдвинула брови и одухотворенно провозгласила: — Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно,
Люся засмеялась и пошла умываться.
Главный прокурор позвонил, когда она выковыривала мякоть из маракуйи, на столе снова царила здоровая еда. То есть ничего увлекательного.
— Осокина, — весело сказал прокурор, — неучтенные доходы в «Вишенке», серьезно? Там нави стриптиз танцевали, а тебя интересуют финансы?
— Очень интересуют, — призналась Люся.
— Приезжай ко мне, это не телефонный разговор.
— Уже лечу, — и она ласково улыбнулась Ветрову через стол, отчего он тут же завис с ложкой у рта, подозрительно таращась в ответ.
Нравится не нравится, хмурься не хмурься, а у Люся уже ступила за порог и дала волю ногам.
— Павел Викторович, а ваши витязи подбросят меня сегодня до работы? — спросила она вежливо. — Машина-то у вас. А ехать-то как-то надо. Не думаю, что охрана одобрит троллейбус.
— Точно не одобрит, — отмер Ветров. — Только давай без фокусов, не нервируй ребят.
— Когда это было с фокусами? — оскорбилась она, и Нина Петровна ловко засунула ей ложку с творогом в открытый рот.
Красивого яга Коли сегодня не было — не его смена. Люся немедленно расстроилась и даже знакомиться с новыми охранниками не захотела. Ну их.
Офис главного прокурора выглядел богато — одна мраморная столешница чего стоила.
Чего она, кстати, стоила?
Люся даже запнулась, погрузившись в расчеты.
— Осокина, не наглей, — ухмыльнулся прокурор, красивый, в общем-то, банник, только лысоватый.
— Здрасте, Игорь Никитич, — Люся хмуро дотопала до стула. Ее только что прогнали через рамку и потребовали сдать телефоны и диктофоны. Кнопочный мобильник, надо сказать, произвел фурор.
Обычно Суслов не разводил такой суеты, но обычно он и не говорил ничего конфиденциального. Стандартная болтовня на публику — работаем, проверяем, надзираем.
Кажется, предстояла беседа по душам, а Люся страсть как этого не любила.
Потому что за любыми внезапными откровениями обычно стоял голый расчет.
Опять ее или редакцию попытаются использовать в хвост и гриву. Но послушать, что предложат взамен, она ведь может?
— Ты чего к Ветровым-то прицепилась? — миролюбиво спросил прокурор.
— А клуб «Вишенка» имеет отношение к Ветровым? — тут же переспросила она.
Он насмешливо улыбнулся — ну что за детсад, Осокина.
— Официально нет, — все же ответил. — По документам клуб принадлежит некоему Глебу Ивановичу Терентьеву… Тот еще фрукт! Начинал с того, что девок по саунам развозил, потом сдавал квартиры на часы и сутки, крутился, словом, как мог. Но однажды его одноклассник, Виктор Дмитриевич Ветров, решил поиграть в политику, и тут Терентьеву карта и поперла. На кого-то же надо было все добро-хозяйство скинуть, чтобы перед электоратом излишним благосостоянием не светить. Терентьеву достались «Вишенка» и сеть ресторанов «Балалайка». Вкусно там, кстати, бывала?