Лживая птица счастья - 2
Шрифт:
Чем больше он наблюдал за Реази, тем больше тот ему не нравился. В его отношении к Мари было нечто такое, что не давало поверить в его добрые намерения. Слишком уж расчётлив и холоден был его взгляд, когда он думал, что девушка не видит его лица.
Опасаясь, что Реази связан с сепаратистами, Мирон решил проследить за ним.
Судьба хранила его. Поначалу он собирался сам вести наблюдение, но поджимали сроки. Сепаратисты, самые богатые его заказчики, поручили ему доработать под массовое использование чип, способный создать искусственный ментальный щит. Не желая опаздывать с заказом, — в таком случае ему могли урезать финансирование, — он послал
Понадеявшись на свои устройства, он всё же рискнул и проследил за Реази. И тут выяснилось, что тот, в свою очередь, следит за Мари и беспощадно расправляется с теми, кто смеет приблизиться к ней с недобрыми намерениями.
После этого он не знал уже что ему и думать, как в один из вечеров Реази положил конец его слежке.
Как правило, Мирон держался на приличном расстоянии и был предельно острожен. Как он быстро понял, Реази, несмотря на молодость, был необычайно силён в ментале и вдобавок его отличала запредельная быстрота — в чём он убедился на собственной шкуре, когда неожиданно для себя оказался с ним носом к носу.
Молекулярная струна[1] в руках Реази походила на тончайшую невесомую паутинку, которую, казалось, ничего не стоит разорвать. Вот только лезвие ножа срезало так, будто оно было не из стали, а из бумаги. Мирон не стал геройствовать и бросился бежать и тут его настиг ментальный удар такой силы, что чип, создающий его щит, вышел из строя. Ослепший от невыносимой боли он едва устоял на ногах. И быть бы ему без головы, но его заметила Мари, возвращающаяся с дежурства в штабе. «Вам плохо?» — спросила подбежавшая девушка. Мирон что-то промычал в ответ, и она усадила его на скамейку, а затем вызвала такси. Именно это происшествие послужило тому, что он начал разрабатывать устройство, которое изолировало бы мозг от влияния ноосферы.
Мысль о том, что Реази и есть тот, кто уничтожил гнездо Владислава, пришла к Мирону не сразу. По причине того, что в это было сложно поверить: слишком уж он был молод. Впрочем, как и Мари, однажды подумалось ему, а затем он вспомнил, что девушка с детства обладала вампирскими признаками. Озадаченный он посмотрел на изображения Мари и Реази и обругал себя за то, что раньше не заметил их сходства, говорящего о родстве по крови; впрочем, оно было не слишком явным, к тому же они настолько отличались по повадкам и темпераменту, что не удивительно, что он припозднился с догадкой.
«Значит, они оба уникумы, и это Реази отдал беспомощную малышку в лапы Владислава и его мерзкой жены, — пришёл Мирон к выводу и напряг память, вспоминая события тех давних дней. — Рамона говорила, что опекуну наплевать на неё; видимо, это действительно было так, поэтому она издевалась над ней как хотела. Тогда понятно, почему он так себя ведёт, Мари по-прежнему для него помеха. С другой стороны, он разозлился, когда увидел, что с ней сделали, да и сейчас явно присматривает за ней. Вот только такое чувство, что он сам не прочь свернуть ей голову».
Ведомый любопытством, Мирон возобновил слежку за Реази, хоть это, как выяснилось, было смертельно опасно. По его наблюдениям свирепый ягуар продолжал убивать людей, причем с такой же лёгкостью, с какой они прихлопывали надоедливых насекомых. Через некоторое время к нему попало досье Ника Реази, добытое через сепаратистов, и он, изучив его, был готов поклясться, что указанная там информация — липа
***
Поскольку Штейн в очередной раз вычистил штаб от «жучков», сепаратистам позарез нужна была информация. Как водится, исполнители свалили вину на Мирона, мол, его продукция ни черта ни стоит, если безопасники умудряются так быстро её находить. Оправдываться было бесполезно, и он вызвался лично поставить «жучки» в штабе Объединённых кланов.
Подготовка к операции заняла полгода. От идеи проникновения через обслуживающий персонал отказались сразу, безопасность следила за обслугой особо строго. Проще всего было подменить кого-нибудь из сотрудников, уже назначенных на работу в штаб. Правда, найти нужного человека было не просто. Основополагающим требованием была близость физических параметров и, прежде всего, идентичность скелетов. Выбор пал на парня из клана Тигра, имеющего такой же рост и блондинистый окрас. Для начала Мирону сменили лицо и отпечатки пальцев, затем пошли изматывающие тренировки по отработке походки и привычек злосчастного парня и натаскивание по психологическим тестам. Уже перед самым внедрением ему заменили роговицу на роговицу глаз жертвы и закачали его кровь. За ментальную идентичность и обман биосканера отвечали встроенный чип и специальное напыление на кожу и волосы. В общем, подделка обязательного жетона, в том числе дающего право на проход в штаб ОК, было самой лёгкой задачей.
Несмотря на тщательную подготовку, Мирон волновался, но ему повезло. Сепаратисты выбрали удачное время для внедрения шпиона. После переезда в Санкт-Петербург шла масштабная смена сотрудников, поэтому проверка была не столь жёсткой, как обычно.
Собеседование прошло без сучка и задоринки и тут выяснилось, что ему снова повезло. Его определили в отдел снабжения и он, благодаря своей должности, получил возможность без каких-либо подозрений перемещаться по любым помещениям, где требовались канцелярские принадлежности. Доступа не было только в кабинеты Палевского и Штейна, зато он мог беспрепятственно заходить в приёмные их секретарей.
Проникновение в святая святых позволило ему не только напичкать «жучками» штаб Объединённых кланов, но и беспрепятственно шпионить за Ником Реази. В общем-то, его не удивило, что никто из вампиров не смеет задирать этого высокого мрачного парня, хотя тот ещё очень молод и звание у него не столь уж высокое. А ещё он подметил, что даже самые отъявленные задиры из спецназа ищут его расположения, хотя сам он не делает никаких шагов по сближению с кем-либо из них. Реази вообще держался от всех особняком, и если с кем разговаривал, то делал это с таким видом, будто оказывает великое одолжение своему собеседнику.
Когда Мирон увидел, что с точно таким же видом он разговаривает со Штейном, он впал в глубокую задумчивость и несколько дней ходил сам не свой. Наконец доводы «за» перевесили доводы «против», и он сдался. В общем-то, он уже подспудно догадывался, кто такой Реази, но не смел поверить, хотя с некоторых пор в среде вампиров гуляли упорные слухи о появлении Старейшего. Якобы он собственной персоной присутствовал на первом выпуске студентов из-под купола Гефеста и даже произнёс напутственную речь.