Лживая птица счастья - 2
Шрифт:
Он проверил лезвие меча и, решив, что достаточно его отполировал, повесил на прежнее место над камином.
Когда они сидели за столом, Мари время от времени поглядывала на Ника. «Неужели он и в самом деле отрубил бедолагам головы?» — гадала она. Похитителей она толком не видела, для неё они остались двумя чёрными силуэтами на крыше, поэтому её жалость к ним носила абстрактный характер. Куда больше её занимало мироощущение того, кто сидел напротив неё. Отчего-то ей не верилось, что можно вот так спокойно есть после того, как снёс кому-то голову.
«Нет, я знаю, что Ник не подарок, не зря же его прозвали Чистильщиком. И всё же, одно дело знать и другое —
Ник хотел было сказать, что не нужно доводить его до крайности и тогда с ней ничего плохого не случится, но снова промолчал. «Глупая алин! По-твоему, я безжалостный маньяк, а все остальные голуби мира? — сердито подумал он. — Да знала бы ты, скольких прикончили Штейн и твой милый papa, ты была бы в ужасе. Сказать, что у них руки по локоть в крови, значит ничего не сказать. И тем не менее к ним ты относишься нормально, а я для тебя само исчадие ада. Я поступаю так, как в таких случаях повёл бы себя мой отец, да и любой другой правитель. Думаешь, мне легко было убить мальчишку-вампира? Ведь он совсем ещё ребёнок. Но ради тебя я был вынужден это сделать».
Обиженный на девушку Ник отодвинул от себя поднос и в отместку ей сказал:
— С завтрашнего дня накрывай на стол как положено. Больше никаких подносов.
— Слушаю и повинуюсь, мой райделин, — вздохнула Мари и поднялась из-за стола, провожая его.
Когда он вышел из столовой, она с облегчённым видом плюхнулась на стул. «Слава богу! — но тут же снова вскочила и бросилась к автоповару. — Ура! Наконец-то можно нормально поесть! — радостно подумала она и вызвала меню русской кухни. «О, супчик из грибного ассорти и к нему расстегайчики. Как вкусно! Мрр, аж слюнки текут, не то что эта эрейская отрава».
Непатриотичные пристрастия Мари вызвали недовольство у Ника. Первым его порывом было вернуться и этим испортить ей всю обедню, но его остановило воспоминание о бледном виде девушки после медицинского комплекса. «Ладно, разок спущу ей это безобразие с рук. Пусть делает, что хочет». Правда, чрезмерная уступчивость начала его раздражать, и он отправился в лабораторию, где тиаран изучал трофейные устройства.
«Чипы и прочие изобретения, конечно, дрянь, но для кустаря очень даже неплохо. Талантливый гад», — скрепя сердце признал Ник и вгляделся в изображение Марона, стараясь понять, что он представляет собой. «Сильная личность, но предпочитает держаться в стороне, что в его случае является преступлением[1]», — пришёл он к выводу.
Решив, что выкормыши Владислава слишком долго задержались на этом свете, он вернулся в столовую и снова снял туаши со стены. К тому времени Мари там уже не было, как и в самом дворце. Ментальная навигация сказала ему, что она гуляет в парке, что вполне его устраивало.
— Тиаран, присмотри за райдиэль. С завтрашнего дня не давай ей бездельничать, пусть продолжает изучать ритен. С физической нагрузкой поосторожней. Пока полностью не восстановится, не наседай на неё, — распорядился он.
— Слушаю и повинуюсь, мой райделин, — отозвался искин и по-детски хихикнул, когда Ник не мог его слышать.
***
— Вот зачем ты припёрлась? Будешь тут мельтешить, Николс в два счёта тебя поймает, — предупредил Арес, обретающийся в семейном храме.
— Пофиг! — отмахнулась Ким. — Поймает, значит, так тому и быть.
— Глупая девчонка.
— Сам дурак!
«Вот ведь поганка», — усмехнулся бог-убийца. На всякий случай он заглянул в эдем — Николса
____________________________
[1] Привычный к эрейской монархической ноократии, Ник считал, что власть должна находиться в руках тех, чей умственный потенциал много выше среднего и тот, кто не использует полностью данного ему природой, тот заслуживает наказания.
Глава 38-37
ГЛАВА 38. Встреча будущих коллег и единомышленников
После гибели гнезда Владислава немногие вампиры, которым повезло выжить, первым делом бросились искать Мари и её опекуна. Пылая жаждой мести, они искали долго и упорно — искали по всему миру, но те будто канули в воду. Ненависть — сильное чувство, и всё же с годами жажда мести заметно поутихла. Жизнь брала своё, кто-то из выкормышей Владислава легализовался, обзаведясь семьёй; кто-то погиб, участвуя в сепаратистском движении.
Мирон тоже отступился от поисков, но тут вмешалась судьба. Четыре года назад дела привели его в Париж и он, идя по улице, обратил внимание на двух красивых девушек, сидящих в открытом кафе, а затем его сердце дало перебой, в одной из них он узнал Мари.
Взволнованный он сел за столик напротив и заказал себе кофе. Гадая, узнает она его или нет, он старался не слишком глазеть на девушку. Видимо, она всё же заметила его внимание и скользнула по нему любопытным взглядом. Это было всё, Мари его не узнала. Мирона охватило острое разочарование, но он не удивился. Прошло слишком много лет, он вырос и из мальчишки превратился во взрослого мужчину; будь он человеком, он был бы уже преклонного возраста. А вот девушка почти не изменилась и была такой же юной, какой он её помнил, разве что стала ещё красивей.
Собрав сведения о Мари, он порадовался, что она вошла в семью Палевского. К сожалению, король вампиров служил ей не только защитой, но и ставил её под удар сепаратистов, а среди них могли обретаться его бывшие сородичи, по-прежнему держащие на неё зло. Узнать Мари не составляло никакого труда, но, к его облегчению, вскоре студентов перебазировали под купол Гефеста, где действовали такие драконовские меры безопасности, что прорваться туда с сомнительным прошлым было абсолютно нереально.
Пока Мари училась на последнем курсе Академии, Мирон не терял времени даром и, воспользовавшись криминальными связями, вошёл в доверие к сепаратистам, чему немало способствовали его таланты в области техники, особенно в микроэлектронике. Нескольких сородичей, которых ему удалось обнаружить в вампирском подполье, он втихую прикончил. Но организация была разветвлённой и проверить всех её членов было ему не под силу, поэтому он последовал за Мари в Санкт-Петербург. Мирон не задавался вопросом, что им движет, а продолжал как в прошлом её защищать, по мере своих возможностей.
Ник Реази, поклонник Мари, сразу же вызвал у него сильнейшую неприязнь. И дело было даже не в ревности. В повадках мрачного красавца из клана Ягуара проглядывало нечто настолько чужеродное, что вызывало у него отторжение на инстинктивном уровне. А ещё Ник Реази как никто другой соответствовал тотему своего клана — он был опасен, как опасен дикий ягуар, свободно разгуливающий по улицам города. Правда, женщины были от него без ума, но, к его чести, он был равнодушен к их щедрым авансам. Впрочем, как заметил Мирон, он на всех смотрел как на пустое место.