Лживая птица счастья
Шрифт:
Все наши надежды возлагались на почти мифическую планету, которая находилась по расчетам Ника в стороне от основного выброса сверхновой. Сразу возникал закономерный вопрос. А существует ли сама планетка и добрались ли до нее звездолеты эреев? Если оба ответа положительны, то удался ли эксперимент по ее терраформированию?
Старейшины поверили Нику, что с планетой все в порядке и решили отправиться в рискованное космическое плавание. Соответственно у нас сразу же возникла куча всяких проблем с намеченным переселением, и наипервейшая из них — до спасительной гавани нужно на чем-то добраться. Причем построить нужно не только
На экстренном заседании Совета после долгих дебатов, единогласно постановили заложить на стапелях промышленных комплексов столько звездолетов, чтобы вся вампирская раса улетела с Земли. (Правда, есть небольшая мелочь, их еще нужно изобрести, чем собственно я и занимаюсь, во всяком случае, теоретической частью). Но также приняли иное решение. Если мы не успеем с их постройкой, или будет готова только меньшая часть, то не улетит никто. Вместе с остальными землянами мы разделим их участь. И, честно говоря, я очень горжусь этим нашим решением. Может, для остального человечества оно отдает идиотизмом, но мне все равно.
Наш Совет Старейшин единогласно решил, что невозможно будет глядеть без чувства вины в глаза тех, чьи близкие вынужденно останутся на Земле, и уж совсем невыносимо будет видеть горечь в глазах тех, кого за ненужностью бросят на гибнущей планете. Ведь современное вампирское общество построено так, что каждый из нас уверен — сородичи всегда защитят и никогда не бросят на произвол судьбы.
Также постановили, что если речь пойдет о нехватке немногого количества мест, то останутся только добровольцы без какого-либо отбора по степени полезности. И почему-то я уверена, что в их числе недостатка не будет.
Мы — жестокий, но храбрый народ, и трусостью не страдаем. Раса вампиров — гордая раса, и честь для нас — превыше всего. Я очень надеюсь, что в будущем в этом отношении ничего не изменится.
Заметки на полях или небольшое эссе о чести и порядочности
В самом деле, если есть возможность спасти хоть небольшую часть человечества, почему бы ей не воспользоваться? Тогда скажите, по какому принципу вычленить из множества избранные единицы? Что сделать критерием отбора: ум, полезность, физическое здоровье? Неважно. На самом деле, по моему сугубо личному мнению, любой из них несправедлив.
Люди частенько снимают фильмы о том, как группка избранных товарищей или господ — это кому как нравится, спасается во время глобальной катастрофы. А мне это кажется редкостным свинством, когда герой удирает, конечно, исключительно под давлением неодолимых обстоятельств, а его семья гибнет на обреченной планете. Последнего, как правило, киношники не показывают, понимая, что пострадает реноме героя-супермена.
Почему-то любой человек подспудно уверен, что он окажется в числе тех немногих избранных, которые спасутся во время катастрофы и его не переубедить в обратном. Невзирая ни на какие доводы и соглашаясь с вами на словах, в душе он все равно будет лелеять несбыточную мечту.
Нет, я уверена, что обычному человеку место в бункере или звездолете, не светит никогда и ни за какие коврижки, но мы такие чудаки, которые вопреки всему верим в чудеса и, в общем-то, зря. Готовьтесь, господа земляне, в случае глобальной неприятности, помахать платочками
Выжить любой ценой — это девиз человеческой расы и наверно в нем есть свой резон. Только редко кто задумывается, что подчас цена такому спасению — честь и порядочность. И возникает закономерный вопрос, а зачем в таком случае этим особям вообще выживать? Рабы порождают рабов, а сволочь — только сволочей. Редкие вспышки порядочности в их массе не делают общей погоды.
Забавно, что зрители, находясь в состоянии полной эйфории, с восторгом следят за удивительными похождениями наших избранных на чужой планете. Почти всегда бравые земляне ведут себя как захватчики, под корень изничтожая местных аборигенов. Видите ли, они имеют наглость сопротивляться оккупантам, которые не признают за ними права собственности на родную планету. И редко кто задается одним смешным вопросом: «Господа, а если зеленые человечки также агрессивно поведут себя на нашей родной планете, что будем делать? Отстреливаться от захватчиков, или рыдать в кустах, задрав лапки?»
Вот и думайте, на чьей стороне справедливость.
Поэтому, если мы выйдем в космос и, не дай бог, повстречаемся с братьями по разуму, хочется заранее попросить наших славных представителей человечества: «Господа, постарайтесь поступать с более слабыми противниками так, как хотите, чтобы более могущественные инопланетные расы, в случае конфликта поступили с нами, с землянами»
Век живи — век учись. Как бы ни был секс хорош, — он лишь приправа к основному блюду.
Бесшумно войдя в кабинет Штейн обнаружил в нем свою жену увлеченно читающую какой-то документ на его столе. Остановившись у входа, он с любопытством посмотрел на нее, но та по-прежнему не обращала на него внимания.
— Эй, Mein Liebstes! [1] — окликнул он ее. — Тебе очень интересно? Не помню, чтобы я разрешал тебе лазить по моим бумагам, но может поделишься со мной добытой информацией?
— О, прости, дорогой! — подняв голову, мягко мурлыкнула Эльза и невинно хлопнула глазами. — Я так долго ждала тебя, что немного заскучала. К несчастью, стала поправлять папки на твоем столе и по старой привычке не удержалась от любопытства. Извини, я слишком увлеклась.
1
Mein Liebstes — голубушка (нем)
— Я заметил, — нейтральным голосом ответил Штейн, не спуская с нее испытующего взгляда, и добавил, лениво растягивая слова: — Что же настолько привлекло твое внимание, что ты даже не заметила моего прихода? — не дождавшись ответа, он с легкой издевкой продолжил: — Ай-я-яй, наглеешь, дорогая Эль. Или возомнила, что стала моей женой и отныне тебе все позволено?
В холодном голосе мужа Эльза явственно расслышала предупреждающие нотки. Так гремучая змея звуком трещотки на хвосте говорит о том, что она раздражена и скоро нападет. Больше не мешкая, она выскользнула из его кресла, не забыв при этом перемешать папки на столе. При виде этого в прищуренных глазах Штейна на мгновение вспыхнули гневные серебряные огоньки, но внешне он никак не выказал своего раздражения.