«М» - значит молчание
Шрифт:
Я поставила фотографию на полку и опустилась на свое место буквально за секунду до того, как Винстон вернулся, бормоча:
— Извините. — Он снова сел за стол, но что-то в его поведении изменилось. — Моя жена, — объяснил он, — мне пришлось сделать ей выговор за то, что она помешала беседе с посетителем. Извините еще раз.
— Нет проблем. Я уже разговаривала с ней, и она показала мне дом. Просто чудесный.
— Еще бы ему не быть чудесным за такие деньги, — заметил он, криво улыбнувшись.
— Вы играете в гольф?
Он
— Это она играет. Я работаю без отдыха. Если вы заметите, что я хромаю, то это оттого, что я тяну свою лямку. — При этих словах он рассмеялся, и я в ответ улыбнулась, думая: «Кто бы говорил…»
— Я никогда не могла понять любителей гольфа, — сказала я. — Гонять мячик, а затем забивать его палкой? Хотя с такой точки зрения можно рассматривать множество видов спорта. А ваши дочери тоже играют в гольф?
— Эмбер брала уроки, до того как уехала в Испанию, но посмотрим, как будет дальше. Ей быстро все надоедает, так что она наверняка переключится на что-нибудь другое. Британи совсем не спортивна. Кэти вам, должно быть, сказала, что она похожа на меня.
— Я знаю, что Тиффани в июне выходит замуж.
— Тук-тук, тук-тук, — проговорил он, притворяясь, что ударяет по кассовому аппарату. — Вы знаете, сколько в наши дни стоит свадьба?
— Понятия не имею.
— Я тоже. Кэти скрывает это от меня, так что я не могу возражать. Но подозреваю, что примерно как государственный бюджет.
Мы оба рассмеялись, хотя мне было не смешно. Стало ясно, что у Винстона и его жены средства не из одного источника.
Он достал носовой платок и вытер верхнюю губу, где выступила капелька пота. Потом положил платок обратно в задний карман.
— Она сказала мне, что у вас есть вопросы по поводу Виолетты Салливан.
— Если вы не возражаете.
— Не важно, возражаю я или нет, я подчиняюсь приказам, — сказал он снова с быстрым легким смешком. Шутник, да и только.
Я задумалась. Его поведение напоминало мне поведение супружеских пар, которые добродушно подшучивают друг над другом на людях, выставляя напоказ свои обиды, чтобы снискать сочувствие окружающих. Если бы Кэти была с нами, она бы парировала его иронию собственными шуточками, чтобы посмеяться над ним. Я внезапно почувствовала к нему жалость: он выглядел несчастным.
— Каким приказам?
— Что?
— Каким приказам вы подчиняетесь?
— Не важно. Это долгая история.
— Я люблю долгие истории.
— Вы что, больше ни с кем не встречаетесь сегодня?
— Я должна встретиться с Дейзи, но если вы разрешите мне воспользоваться вашим телефоном, я могу перенести встречу. А вы пока можете выкурить сигарету.
Я позвонила Дейзи на работу, сказала ей, что не смогу встретиться с ней за ленчем, и предложила вместе с Тэннье пообедать втроем в «Голубой луне» в Санта-Марии. Эта идея ей как будто понравилась, так что я пообещала позвонить позднее, чтобы окончательно договориться.
Я ожидала, что Винстон пойдет покурить в вестибюль, но он взял ключи от машины и повел меня на боковую автостоянку. Он помог мне сесть в голубой «шевроле» 1987 года выпуска. Устроившись на водительском месте, он сказал:
— Эта модель будет у нас в продаже только до 1988 года. Затем я сменю ее на что-то другое.
— Но она выглядит шикарно.
— Так думаешь, пока не увидишь что-нибудь получше. Как бы тебе ни нравилось то, что имеешь, всегда появляется нечто такое, что тебе непременно хотелось бы заполучить. Отсюда и неудовлетворенность.
— Если принять подобную точку зрения.
— Такова моя работа — внушать доверчивым клиентам желание приобрести последний писк моды. Заставить их заглотнуть наживку. Но мне это противно.
— Почему бы вам в таком случае не заняться чем-нибудь другим? Никто ведь не приставляет к вашему виску пистолет.
— Мне пятьдесят четыре года: поздновато менять профессию. Угостить вас ленчем?
— С удовольствием.
Я подумала о «Макдоналдсе», но он повез меня через весь город к супермаркету, где хозяин автостоянки и его жена соорудили переносную решетку для жарки барбекю. Вращающаяся металлическая решетка была черной, шириной с двойную раковину, с блоком и цепью, чтобы поднимать и опускать ее. Куски говядины поджаривались на гриле над горячими углями, и вокруг распространялся ароматный мясной дух. С другой стороны на гриле лежали разрезанные пополам и намазанные маслом булочки.
На парковку тянулся непрерывный поток машин, заполняя все свободное пространство. На столе возле двери высились пачки бумажных салфеток, бумажные тарелки, пластиковые приборы и многочисленные бумажные пакетики с соусом и бобами. Тут же стояли три переносных стола с алюминиевыми стульями. Сквозь прозрачную дверцу холодильника виднелись жестяные банки с содовой водой по двадцать пять центов за штуку.
Мы припарковались насколько могли близко ко входу и встали в очередь, насчитывающую около трех десятков человек. Но ради такой вкуснятины стоило подождать и даже на время забыть о хороших манерах.
— Bay, как они это готовят? Это потрясающе! — восхищалась я с набитым ртом.
— Это фирменное барбекю Санта-Марии, — объяснил Винстон. — Мясо натирают солью, перцем и чесноком и жарят на особых углях.
— Сказочно!
Мы оба облизали пальцы, прежде чем воспользовались влажными салфетками, которые нам выдали вместе с едой. Приведя себя в порядок, я сказала:
— Спасибо за прекрасное угощение.
— На здоровье.
Мы встали, освободив алюминиевые стулья для людей, дожидавшихся свободного места. Постояли возле машины, пока он закуривал сигарету. Наигранно веселое выражение его лица сменилось на более мрачное. Он не производил впечатления счастливого человека. Его подавленность, даже какая-то обреченность, казалось, заражала сам воздух.