М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
монтову, и так как никто из товарищей моих в школе,
ни кто-либо иной не заявлял прав на эту находку, то
она так и осталась у меня и по сие время хранилась
183
в имении моем, откуда я только недавно имел возмож
ность ее выписать.
Приведу здесь, сколько помню, фамилии лиц, быв
ших в школе в качестве воспитанников или преподава
телей одновременно с Лермонтовым и со мной в на
дежде, что одни из них могут, я полагаю, не только
удостоверить о принадлежности рисунков этой тетради
карандашу Лермонтова, но вместе с тем по собствен
ным воспоминаниям о пребывании в школе одновре
менно с поэтом разъяснить также значение тех весьма
многих еще рисунков, сюжет которых я ныне, страдая
расстройством зрения и не видя, не могу восстановить
в своей памяти. Других же лиц я поименовываю ввиду
того, что они послужили поэту предметом многих пор
третов и карикатур.
Так, 1) Василий Васильевич Зиновьев, ныне гене
рал-адъютант (поступивший юнкером конной гвардии
в 1832 году, одновременно с Лермонтовым, выпущен
ный в 1835 году, годом позже Лермонтова, пробыв по
болезни одним годом больше курса), 2) Михаил Ивано
вич Цейдлер 2, ныне генерал в отставке, проживающий,
сколько мне известно, в г. Вильно (поступивший в шко
лу и выпущенный в офицеры одновременно со мною
(1833—1835 гг.) и 3) граф Петр Киприянович Крейц,
ныне генерал от кавалерии, поступивший в школу так
же в 1833 году и выпущенный в 1835 году в лейб-
драгуны, да, вероятно, и многие другие, бывшие това
рищи наши по школе, в числе которых упомяну еще
о бывших моего уланского отделения: младшем унтер-
офицере юнкере Меринском 1-м 3 и ефрейторе-юнкере
Камынине — признают лермонтовскую тетрадку, а мо
жет быть, дадут и свои указания о значении картинок
с сюжетами из военной жизни и назовут лиц, послу
живших оригиналами тех портретов и карикатур,
которых, по сказанной выше причине, я тут не поясняю,
но упомяну при этом мимоходом, что Лермонтов имел
обыкновение рисовать всегда во время лекций. Полков
ник Алексей Степанович Стунеев, командир эскадрона
кавалерийских юнкеров, изображался Лермонтовым
с бичом в руках среди манежа школы, в котором он
производил езду юнкеров, а на особой картинке, посвя
щенной этому сюжету, кроме Стунеева, нарисованы:
гусарский юнкер Вонлярлярский, бывший сосед Лер
монтова по койке, вышедший в конно-пионеры,
впоследствии литератор, и жалонерный унтер-офицер
184
по фамилии Жолмир. Другого же юнкера, изображен
ного едущим подбоченясь, достоверно назвать не могу,
но полагаю, что в нем изображен уланский юнкер
Поливанов, отличавшийся посадкою.
Затем на одном из очень памятных мне рисунков
изображен юнкер князь Шаховской, сын бывшего
командира гренадерского корпуса, а впоследствии пред
седателя Генерал-аудиториата. Юнкер князь Шахов
ской, имевший огромный нос, получил прозвание
«Курок» оттого, что наш общий товарищ юнкер улан
ского полка Сиверс, поступивший в 1832 году и в сле
дующем году умерший в школе, в виде шутки подкла
дывал свою согнутую у локтя руку под громадный
нос Шаховского и командовал прием «под курок». Этот
самый Шаховской изображался лежащим в постели
в дортуаре школы с резко выдающимся на подушке
носом, а неподалеку от него группа юнкеров-товарищей
у стола читала: «Историю носа Шаховского, иллюст
рированную картами и политипажами», сочиненную
товарищами и в числе их и самим Лермонтовым.
Особый рисунок был посвящен характеристике быв
шего нашего дежурного офицера и преподавателя
кавалерийского устава штабс-ротмистра Кирасирского
его величества полка (в черных латах) Владимира
Ивановича Кноринга, известного в нашей среде своим
романтическим характером. А из портретов очень похо
жих помню в тетради поясное изображение приятеля
Лермонтова юнкера Леонида Николаевича Хомутова,
нарисованного облокотившимся на руку и в шинели
внакидку, который, как я уже сказал, был старшим
отделенным унтер-офицером 4-го уланского взвода
лермонтовского выпуска 1834 года.
Но, кроме портретов и карикатур, мне памятны по
содержанию многие рисунки Лермонтова, отличавшие
собственно интимное настроение его: его личные пла
ны и надежды в будущем, или мечты его художествен
ного воображения. К этой категории рисунков отно
сятся многочисленные сцены из военного быта и пре
имущественно на Кавказе, с его живописною природою,
с его типическим населением, с боевой жизнью в том
крае и в ту пору русского воина, вдохновленные поэту
чтением «Аммалат Бека» Марлинского, в числе коих
была картинка, изображающая двух русских офицеров,
сидящих на валу укрепления и рассматривающих
клинок кинжала с девизом «Будь медлен на обиду,