М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Командиром нашего юнкерского эскадрона, в опи
сываемое мною время, был лейб-гвардии Кирасирского
полка полковник Алексей Степанович Стунеев, жена
тый на старшей сестре жены знаменитого композитора
М. И. Глинки, который был тогда еще женихом и целые
дни проводил в доме Стунеевых, где жила его невеста.
Часто по вечерам приглашались туда многие из юнке
ров, разумеется, и Лермонтов тоже; но он редко там
бывал и вообще неохотно посещал начальников
любил ухаживать за ними.
В учебных и литературных занятиях, в занятиях по
фрунтовой части и манежной езде, иногда в шалостях
и школьничестве — так прошли незаметно для Лермон
това два года в юнкерской школе. В конце 1834 года
он был произведен в корнеты. Через несколько дней
по производстве он уже щеголял в офицерской форме.
Бабушка его Е. А. Арсеньева поручила тогда же одному
из художников снять с Лермонтова портрет. Портрет
этот, который я видел, был нарисован масляными
красками в натуральную величину, по пояс. Лер
монтов на портрете изображен в вицмундире (форма
того времени) гвардейских гусар, в корнетских эпо
летах; в руках треугольная шляпа с белым султаном,
какие тогда носили кавалеристы, и с накинутой на
левое плечо шинелью с бобровым воротником. На порт
рете этом, хотя Лермонтов был немного польщен, но
выражение глаз и турнюра его схвачены были
верно 9.
По производстве в офицеры юнкера приведены были
к присяге, после чего школьным начальством представ-
* проявлениями силы ( фр.) .
169
лены великому князю Михаилу Павловичу, который
представил их государю Николаю Павловичу. Наконец
вся новопроизведенная молодежь, расставшись с това
рищами, разъехалась по разным полкам. Лермонтов
уехал в Царское Село.
ВОСПОМИНАНИЕ О ЛЕРМОНТОВЕ
Лермонтов был брюнет, с бледно-желтоватым
лицом, с черными как уголь глазами, взгляд которых,
как он сам выразился о Печорине, был иногда тяжел.
Невысокого роста, широкоплечий, он не был красив,
но почему-то внимание каждого, и не знавшего, кто он,
невольно на нем останавливалось.
В 1831 году, переехав из Москвы в Петербург, он
начал приготовляться к экзамену для вступления
в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерий
ских юнкеров, куда и поступил в начале 1832 года (ка
жется, в марте) 1, в лейб-гвардии Гусарский полк *.
Годом позднее Лермонтова, определяясь в гвардейские
уланы, я поступил в ту же школу и познакомился с ним,
как с товарищем. Вступление его в юнкера не совсем
было счастливо. Сильный душой, он был силен и физи
чески и часто любил выказывать свою силу. Раз после
езды в манеже, будучи еще, по школьному выраже
нию, новичком,подстрекаемый старыми юнкерами, он,
чтоб показать свое знание в езде, силу и смелость, сел
на молодую лошадь, еще не выезженную, которая на
чала беситься и вертеться около других лошадей, нахо
дившихся в манеже. Одна из них ударила Лермонтова
в ногу и расшибла ему ее до кости. Его без чувств вы
несли из манежа. Он проболел более двух месяцев,
находясь в доме у своей бабушки Е. А. Арсеньевой,
которая любила его до обожания. Добрая старушка,
как она тогда была огорчена и сколько впоследствии
перестрадала за нашего поэта. Все юнкера, его това
рищи, знали ее, все ее уважали и любили. Во всех она
принимала участие, и многие из нас часто бывали обя
заны ее ловкому ходатайству перед строгим началь
ством. Живя каждое лето в Петергофе, близ кадет-
* В то время юнкера, находившиеся в школе, считались в пол
ках и носили каждый своего полка мундир. ( Примеч. А. М. Мерин-
ского.)
170
ского лагеря, в котором в это время обыкновенно стояли
юнкера, она особенно бывала в страхе за своего внука,
когда эскадрон наш отправлялся на конные ученья.
Мы должны были проходить мимо ее дачи и всегда
видели, как почтенная старушка, стоя у окна, издали
крестила своего внука и продолжала крестить всех нас,
пока длинною вереницею не пройдет перед ее домом
весь эскадрон и не скроется из виду.
В юнкерской школе Лермонтов был хорош со всеми
товарищами, хотя некоторые из них не очень любили
его за то, что он преследовал их своими остротами
и насмешками за все ложное, натянутое и неестествен
ное, чего никак не мог переносить. Впоследствии и в све
те он не оставил этой привычки, хотя имел за то много
неприятностей и врагов. Между юнкерами он особенно
дружен был с В. А. Вонлярлярским * (известным бел
летристом, автором «Большой барыни» и проч.), кото
рого любил за его веселые шутки. Своими забавными
рассказами Вонлярлярский привлекал к себе многих.