М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Русский немец белокурый
Едет в дальнюю страну,
Где косматые гяуры
Вновь затеяли войну.
Едет он, томим печалью,
На могучий пир войны,
Но иной, не бранной, сталью
Мысли юноши полны.
В последнем двустишии есть очень милая игра слов;
но я не имею право ее обнаружить 8.
В начале 1840 года Лермонтова снова отправили
на Кавказ, за дуэль его с молодым Барантом, сыном
175
французского посланника. В апреле
из Петербурга в Ставрополь. Тогда-то, в дороге, он
написал известное стихотворение:
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную... и проч. 9.
Прибыв в эту «сторону южную», он отправился
в горы, в экспедицию против чеченцев. Впоследствии он
описал одно из дел с горцами в своем стихотворении
«Валерик». В то время как Лермонтов уезжал на юг,
издан был в первый раз его роман «Герой нашего вре
мени»; через год уже вышло второе его издание 10. Так
же при жизни поэта напечатаны были в одной книге
его мелкие стихотворения, самые безукоризненные, как
выразился о них покойный Белинский. До появления
их вместе они помещаемы были почти исключительно
в «Отечественных записках».
В конце 1840 года Лермонтову разрешен был приезд
в Петербург на несколько месяцев. Перед окончанием
этого отпуска и перед последним своим отъездом на
Кавказ весною 1841 года он пробыл некоторое время
в Москве и с удовольствием вспоминал о том. «Никогда
я так не проводил приятно время, как этот раз в Мо
с к в е » , — сказал он мне, встретясь со мной при проезде
своем через Тулу. Эта встреча моя с ним была послед
няя. В Туле он пробыл один день, для свидания с своей
родною теткой, жившей в этом городе. Вместе с ним
на Кавказ ехал его приятель и общий наш товарищ
А. А. С<толыпи>н. Они оба у меня обедали и провели
несколько часов. Лермонтов был весел и говорлив; пе
ред вечером он уехал. Это было 15 апреля 1841 года,
ровно за три месяца до его кровавой кончины. По при
езде в Ставрополь он был уволен, перед экспедицией), на
несколько времени в Пятигорск. Покойный П. А. Гвоз
дев, тоже его товарищ по юнкерской школе, бывший
в то время на кавказских водах, рассказал мне о по
следних днях Лермонтова.
Восьмого июля он встретился с ним довольно поздно
на пятигорском бульваре. Ночь была тихая и теплая.
Они пошли ходить. Лермонтов был в странном распо
ложении духа: то грустен, то вдруг становился он желч
ным и с сарказмом отзывался о жизни и обо всем его
окружавшем. Между прочим, в разговоре он сказал:
176
«Чувствую — мне очень мало осталось жить». Через не
делю после того он дрался на дуэли, близ пятигорского
кладбища, у подошвы горы Машук 11.
Вовсе не желая к воспоминанию о смерти Лермон
това примешивать мелодраматизма, которого при жиз
ни своей он не терпел, ненавидя всякие эффекты, я не
вольно должен передать одну подробность о его конце,
сообщенную мне П. А. Гвоздевым. 15 июля, с утра
еще, над городом Пятигорском и горою Машук соби
ралась туча, и, как нарочно, сильная гроза разрази
лась ударом грома в то самое мгновение, как выстрел
из пистолета поверг Лермонтова на землю *. Буря и ли
вень так усилились, что несколько минут препятство
вали положить тело убитого в экипаж. Наконец его
привезли в Пятигорск. Гвоздев, услыхав о происше
ствии и не зная наверное, что случилось, в смутном ожи
дании отправился на квартиру Лермонтова и там уви
дел окровавленный труп поэта. Над ним рыдал его
слуга. Все, там находившиеся, были в большом смуще
нии. Грустно и больно было ему видеть бездыханным
того, чья жизнь так много обещала! Невольно тогда
приятелю моему пришли на память стихи убитого
товарища:
Погиб поэт, невольник чести,
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и с жаждой мести,
Поникнув гордой головой...
1856 г. На Южном Буге
ИЗ ПИСЬМА К П. А. ЕФРЕМОВУ
Теперь расскажу вам историю этих окончательных
стихов <«Смерти Поэта»>.
Через несколько дней после дуэли и смерти Пуш
кина Лермонтов написал это стихотворение, заключив
его стихом: «И на устах его печать!» Оно разошлось
по городу.
Вскоре после того заехал к нему один из его род
ственников, из высшего круга 1 (не назову его), у них
завязался разговор об истории Дантеза (барон Гекерн)
с Пушкиным, которая в то время занимала весь Петер-
* В 5 часу пополудни. «Одесский вестник», 1841, № 63. ( Примеч.
А. М. Меринского.)
177
бург. Господин этот держал сторону партии, противной