М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
ОТНОСЯЩИЕСЯ К РИСУНКАМ ТЕТРАДИ
М. Ю. ЛЕРМОНТОВА
Узнав из газет, что учрежденный в память Михаила
Юрьевича Лермонтова музей собирает среди лиц, знав
ших поэта, и среди публики материалы, относящиеся
к его жизни и художественному творчеству, я, как
бывший воспитанник давнишней Школы гвардейских
подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в которую
поступил в 1833 году, то есть годом
и в течение одного года до производства Лермонтова
в офицеры в 1834 году бывший товарищем его по школе,
считаю себя счастливым, что могу с своей стороны
принести музею в дар сохранившийся у меня экземпляр
с собранием рисунков, составляющий ныне весьма,
может быть, редкий памятник этого рода художествен
ных дарований незабвенного поэта, доставшийся мне
благодаря особой счастливой случайности.
Когда произведены были в офицеры юнкера вы
пуска 1834 года и в числе их и Лермонтов и приятель
его Леонид Николаевич Хомутов, выпущенный в конно-
гренадеры, то я, будучи назначен на место сего послед
него старшим отделенным унтер-офицером 4-го улан
ского взвода, должен был занять и его койку в дортуаре,
и находившийся при ней шкапик, приводя в порядок
который я нашел завалившуюся между стенками
выдвижного ящика и стенками самого шкапика тет
радку, виденную мною прежде у Лермонтова 1
и признанную товарищами как принадлежавшую Лер
монтову, и так как никто из товарищей моих в школе,
ни кто-либо иной не заявлял прав на эту находку, то
она так и осталась у меня и по сие время хранилась
183
в имении моем, откуда я только недавно имел возмож
ность ее выписать.
Приведу здесь, сколько помню, фамилии лиц, быв
ших в школе в качестве воспитанников или преподава
телей одновременно с Лермонтовым и со мной в на
дежде, что одни из них могут, я полагаю, не только
удостоверить о принадлежности рисунков этой тетради
карандашу Лермонтова, но вместе с тем по собствен
ным воспоминаниям о пребывании в школе одновре
менно с поэтом разъяснить также значение тех весьма
многих еще рисунков, сюжет которых я ныне, страдая
расстройством зрения и не видя, не могу восстановить
в своей памяти. Других же лиц я поименовываю ввиду
того, что они послужили поэту предметом многих пор
третов и карикатур.
Так, 1) Василий Васильевич Зиновьев, ныне гене
рал-адъютант (поступивший юнкером конной гвардии
в 1832 году, одновременно с Лермонтовым, выпущен
ный в 1835 году, годом позже Лермонтова, пробыв по
болезни одним годом больше курса), 2) Михаил Ивано
вич Цейдлер 2, ныне генерал в отставке, проживающий,
сколько мне известно, в г. Вильно (поступивший в шко
лу и выпущенный в офицеры одновременно со мною
(1833—1835 гг.) и 3) граф Петр Киприянович Крейц,
ныне генерал от кавалерии, поступивший в школу так
же в 1833 году и выпущенный в 1835 году в лейб-
драгуны, да, вероятно, и многие другие, бывшие това
рищи наши по школе, в числе которых упомяну еще
о бывших моего уланского отделения: младшем унтер-
офицере юнкере Меринском 1-м 3 и ефрейторе-юнкере
Камынине — признают лермонтовскую тетрадку, а мо
жет быть, дадут и свои указания о значении картинок
с сюжетами из военной жизни и назовут лиц, послу
живших оригиналами тех портретов и карикатур,
которых, по сказанной выше причине, я тут не поясняю,
но упомяну при этом мимоходом, что Лермонтов имел
обыкновение рисовать всегда во время лекций. Полков
ник Алексей Степанович Стунеев, командир эскадрона
кавалерийских юнкеров, изображался Лермонтовым
с бичом в руках среди манежа школы, в котором он
производил езду юнкеров, а на особой картинке, посвя
щенной этому сюжету, кроме Стунеева, нарисованы:
гусарский юнкер Вонлярлярский, бывший сосед Лер
монтова по койке, вышедший в конно-пионеры,
впоследствии литератор, и жалонерный унтер-офицер
184
по фамилии Жолмир. Другого же юнкера, изображен
ного едущим подбоченясь, достоверно назвать не могу,
но полагаю, что в нем изображен уланский юнкер
Поливанов, отличавшийся посадкою.
Затем на одном из очень памятных мне рисунков
изображен юнкер князь Шаховской, сын бывшего
командира гренадерского корпуса, а впоследствии пред
седателя Генерал-аудиториата. Юнкер князь Шахов
ской, имевший огромный нос, получил прозвание
«Курок» оттого, что наш общий товарищ юнкер улан
ского полка Сиверс, поступивший в 1832 году и в сле
дующем году умерший в школе, в виде шутки подкла
дывал свою согнутую у локтя руку под громадный
нос Шаховского и командовал прием «под курок». Этот
самый Шаховской изображался лежащим в постели
в дортуаре школы с резко выдающимся на подушке
носом, а неподалеку от него группа юнкеров-товарищей