М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
снул над ней. Тогда ему приснился человек, изображен
ный на прилагаемом полотне, который помог ему разре
шить задачу. Лермонтов проснулся, изложил разреше
ние на доске и под свежим впечатлением мелом
и углем нарисовал портрет приснившегося ему человека
на штукатурной стене его комнаты. На другой день
отец мой пришел будить Лермонтова, увидел нарисо
ванное, и Лермонтов рассказал ему, в чем дело. Лицо
изображенное было настолько
хотел сохранить его и призвал мастера, который дол
жен был сделать раму кругом нарисованного, а самое
изображение покрыть стеклом, но мастер оказался
187
настолько неумелым, что при первом приступе штука
турка с рисунком развалилась. Отец был в отчаянии,
но Лермонтов успокоил его, говоря: «Ничего, мне эта
рожа так в голову врезалась, что я тебе намалюю ее
на п о л о т н е » , — что и исполнил. Отец говорил, что
сходство вышло поразительное. Этот портрет приснив
шегося человека с тех пор постоянно висел в кабинете
отца, от которого и перешел мне по наследству. К сожа
лению, я не могу определить, в котором году было
написано это изображение, и в настоящее время за
смертию всех лиц, домашних моего отца, которые могли
бы дать мне эти сведения, это остается неразъяснен
ным 1.
M. H. ЛОНГИНОВ
ЗАМЕТКИ О ЛЕРМОНТОВЕ
Известно, какое сильное влияние имели Кавказ
и Грузия на вдохновение Лермонтова. Ими внушены:
«Хаджи Абрек», «Демон», «Измаил-Бей», «Мцыри»,
«Дары Терека», «Спор», «Валерик», «Тамара», «Свида
ние», «Казбеку», «Беглец», «Кавказ». Влияние это
заметно и в «Казачьей колыбельной песне», «Кинжале»,
«Сне», в пьесах «Памяти Одоевского» и «Не плачь, не
плачь, мое дитя». Прибавьте к этому «Героя нашего
времени», и увидите, какую обильную дань принес он
описанию этого края 1. Кавказ вдохновил двадцати-
одноголетнего Пушкина и двадцатидвухлетнего Лер
монтова (он родился в 1815 году, в Москве, у Красных
ворот, в доме, принадлежащем теперь купцу Бурову) 2.
Первая его поездка в юности на Кавказ относится
к началу 1837 года. Вторая происходила ровно три года
спустя. Из нее он возвращался ненадолго в Петербург,
в начале 1841 года, и, возвратясь на Кавказ, кончил там
дни свои в том же году 15 июля. Он очень любил
этот дикий край, с которым успел свыкнуться. В стихо
творении «Кавказ» три раза повторяется припев:
«Люблю я Кавказ». И во многих других его произведе
ниях высказывается не только восторжение красотами
кавказской природы, но и особенная привязанность
к этому краю, с которым поэт ознакомился с детства.
Вспомните начало «Измаил-Бея».
Приветствую тебя, Кавказ седой!
Твоим горам я путник не чужой:
Они меня в младенчестве носили
И к небесам пустыни приучили.
Основание этого поэтического обращения взято из
действительности. В доказательство тому привожу
189
свидетельство «Отечественных записок» Свиньина
(1825 г., август, № 64). Там напечатан присланный
издателем с Кавказских минеральных вод список
посетителей и посетительниц, прибывших туда по июль
1825 года, и на стр. 260 под №№ 57, 58, 59, 60, 61 и 62
показаны: «Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова,
поручица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов,
родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм
Левиз, учитель Иван Капа, гувернерка Христина
Ремер».
Лермонтов родился в доме у своей бабушки
Е. А. Арсеньевой, урожденной Столыпиной. Мать Лер
монтова, Марья Михайловна, была единственная дочь
ее от супружества с Михайлом Васильевичем Арсень
евым. Выйдя замуж за Юрия Петровича Лермонтова,
она прожила недолго, и после нее будущий поэт остался
лет двух от роду. Нежность Елизаветы Алексеевны,
лишившейся единственной дочери, перенеслась вся на
внука, и Лермонтов до самого вступления в юнкерскую
школу (1832) жил и воспитывался в ее доме. Она так
любила внука, что к ней можно применить выражение:
«не могла им надышаться», и имела горесть пережить
его. Она была женщина чрезвычайно замечательная по
уму и любезности. Я знал ее лично и часто видал
у матушки, которой она по мужу была родня. Не знаю
почти никого, кто бы пользовался таким общим уваже
нием и любовью, как Елизавета Алексеевна. Что это
была за веселость, что за снисходительность! Даже
молодежь с ней не скучала, несмотря на ее преклонные
лета. Как теперь, смотрю на ее высокую, прямую
фигуру, опирающуюся слегка на трость, и слышу ее
неторопливую, внятную речь, в которой заключалось
всегда что-нибудь занимательное. У нас в семействе ее
все называли бабушкой, и так же называли ее во всем
многочисленном ее родстве. К ней относится следую
щий куплет в стихотворении гр. Ростопчиной «На до