Мацзу
Шрифт:
У меня с самого начала были хорошие отношения с Чарльзом Эллиотом. Приходящую ему почту в последнее время не просматривал, не было времени, но уверен, что, благодаря добытой мною информации, он теперь на хорошем счету у начальства. После подробнейшего отчета о пути к Великому каналу меня и вовсе начали приглашать в гости, что для британцев очень важно. То есть меня сочли своим. Правда, попросили не приводить Лианхуа. У главного смотрителя два сына, одному год, другому три, и две дочери, старшей из которых девять лет. Она, как это обычно бывает, уже все знала о местных нравах, но родители об этом не догадывались.
— Информацию получил из разных надежных
— Это понятно. Если хотя бы половина подтвердится, мы заплатили не зря, — сказал Чарльз Эллиот, после чего попросил сделать то, что и так, уверен, было уже выполнено: — Нам нужны сведения о китайской столице. Ты мне как-то говорил об их рекомендации бить в голову, чтобы остальное само развалилось. Вот мы и попробуем, если китайская армия действительно окажется такой слабой, как утверждают твои агенты.
— В Бэйдзине больше шансов быть пойманным и казненным. Мало кто рискнет заниматься этим. Придется заплатить намного больше, чем за предыдущие задания, — предупредил я.
— Я тоже так предположил, поэтому написал в письме, которое повезла в Калькутту твоя шхуна, чтобы выделили дополнительные средства, — поделился он. — Скажу тебе по секрету, эти операции оплачивает Ост-Индская компания. Она больше всех выиграет, если добьемся открытия китайских портов для свободной торговли, так что не скупится на взятки и оплату шпионов. При их гигантских доходах эти затраты — мелочь.
Он оказался прав. «Мацзу» вернулась сразу после нового года, когда последние западноевропейские клипера покинули Кантон, и привезла приказ передать мне на шпионские расходы пятьдесят ящиков опиума, Эта партия по нынешним ценам стоила тысячу девять американских долларов. Я продал сорок семь, благодаря чему полностью расплатился с хакка и даже немного осталось на новые пушки и другие расходы. Пока нападений на «Мацзу» не было, но всякое могло случиться. Как говорил капитан-лейтенант Васильев, командир моей роты в мореходке, большой любитель казарменного юмора и исключительно трусливое чмо, лучше перебздеть, чем недобздеть.
— Получишь три ящика опиума бесплатно за отчет о Бэйдзин, — пообещал я Маню Фа.
— Я могу отдать его завтра, — сказал он.
— Не спеши, иначе нас будут ценить меньше, — посоветовал я. — Пусть твои люди еще раз сплавают туда. Может, что интересное добавят, и тогда нас будут ценить больше. А я пока смотаюсь в Калькутту за опиумом. К моему возвращению он может сильно подорожать.
В Кантоне начались перемены. Хань Чжаоцин был заменен на Ляин Цзэсюя, правителя (цзунду) соседней провинции Хугуан и заодно чрезвычайного уполномоченного высшего ранга (циньчай дачэнь) по борьбе с поставками опиума и командующего военно-морскими силами провинции Гуанчжоу с высшим военным буфаном цилинь — мифическое существо с головой рогатого дракона, телом коня, ногами оленя и хвостом быка (драконистый единорог, как окрестил я). Говорят, новая метла основательно подмела то, что начальник таможни нажил непосильным многолетним трудом на благо империи. Линь Цзэсюй был пятидесяти трех лет от роду и имел высшую ученую степень цзиньши, то есть академик по меркам двадцатого века. При этом не был скопцом, как положено настоящему китайскому ученому, имел жену и пять детей. Среди китайских чиновников выглядел белой вороной еще и потому, что грабил не государство, как все, а коррумпированных коллег. Честный чиновник — это не только большая редкость, но и огромная непредсказуемость.
32
Бывает
— Я так плохо выгляжу, боюсь подходить к зеркалу! — первым делом пожаловалась Эмили.
— Для твоего состояния это нормально, — произнес я в утешение. — Скоро опять будешь стройной и красивой.
— Быстрей бы! — жалобно воскликнула она, а потом сообщила с восторгом: — Он такой энергичный! Весь в отца!
— Думаешь, будет мальчик? — спросил я.
— Надеюсь! — сказала она.
— Мне все равно, мальчик или девочка. Главное, чтобы с тобой все было в порядке, — пожелал я и поинтересовался: — Как твой муж отнесся к этому?
— Самуэль вне себя от счастья. Уверен, что это его ребенок. Ему тут нашептали о нас с тобой, но он не поверил, потому что думает, что мне в постели со всеми будет так же плохо, как с ним, — рассказала она.
— А потом с ним стало лучше? — заговорила во мне ревность.
Впервые на лице моей любовницы появилась радостная улыбка: если ревную, значит, не безразлична.
— Не знаю. Он вернулся через четыре месяца, когда начал расти живот, стало понятно, что беременна. Я сказала, что будет опасно для ребенка, и он отстал, — поведала Эмили, после чего продолжила развивать предыдущую тему: — Есть тут у нас одна дама, которая всех учит правилам поведения, самая строгая блюстительница нравов. Так вот, самое удивительная, она не насплетничала ему обо мне. Как будто ничего не знает, хотя всегда все узнает самой первой!
Наверное, именно она подслушивала по утрам под дверью своего жилища, когда я, стараясь не шуметь, проходил по коридору.
— Значит, она считает, что некрасивые обязаны вести себя правильно, а красивым можно всё. Предполагаю, что влюблена в тебя, что в мечтах грешит вместе с тобой, — предположил я.
— Не смеши! Ты бы видел, как она кривится, когда увидит меня! — возразила Эмили.
— Потому и кривится, чтобы скрыть истинные чувства. Обычно женщины стараются казаться безразличными или даже изображают симпатию, когда видят врага. Действуют по совету китайцев «Прячь кинжал за улыбкой», — продолжил я стоять на своем.
— Тебе нравится выдавать желаемое за действительное, — произнесла моя любовница, чтобы последнее слово было за женщиной, даже если это будет фраза «Ты прав».
Спрашивать, хочет ли бежать со мной, теперь не имело смысла. Я подарил ей розовую жемчужину удивительной величины и блеска, которую подогнали мне танка.
— Скажешь, что купила у местного пацаненка за пару шиллингов. Сделай из нее кулон, — посоветовал я.
Такое здесь случается часто. Иногда детворе везет, добывают дорогую жемчужину и, не зная ее истинную цену, сплавляют британцам за пару монет. Для нищих индийцев это целое состояние.