Мацзу
Шрифт:
72
До вечера Кантон обстреливали бомбами с кораблей и подтянутых по суше пушек и запускали ракеты Конгрива, благо цель очень большая, не промажешь. Днем с парохода «Немезида» были видны клубы темного дыма во многих местах главной крепости, а ночью — темно-красное зарево над ней. В общем, британцы зажигали по-взрослому.
На следующее утроони продолжили подтягивать к крепостным стенам пушки, чтобы после мощного обстрела пойти на штурм. Ночью прошел ливень, земля размякла, так что, наблюдая за работой солдат, заменивших собой лошадей, становилось радостно, что ты не среди них. Мое любопытство решило взять выходной. К тому же, пароходу «Немезида» поручили перевезти в бухту Двадцать шестой полк, располагавшийся в Тринадцати факториях.
Около одиннадцати часов утра над башнями Кантона появились белые флаги. За предыдущие месяцы британцы втолковали врагам значение это символа. Впрочем, китайцы соблюдали его только тогда, когда было выгодно им самим. Как позже выяснилось, в крепости начались беспорядки. Горожане действовали согласно стратагеме «Грабь во время пожара». Внутренние враги испугали Айсиньгёро Ишаня больше, чем внешние.
Парламентерам, вышедшим к британским пехотным подразделениям, объяснили, что переговоры надо вести с Чарльзом Эллиотом, и предупредили, что ждать будут три часа, после чего возобновят обстрел. Прошло четыре часа, но подтверждения так и не было. Генерал-майор Хью Гоф, командовавший сухопутными войсками, приказал спустить белый флаг, что обозначало продолжение боевых действий. Из-за невыносимой жары атаку перенесли на утро. К тому времени заблудившийся морской офицер, посланный с сообщением о том, что заключено соглашение о двадцатичетырехчасовом прекращении огня для ведения переговоров, проплутав всю ночь, на рассвете наконец-то наткнулся на британский дозор, с помощью которого и добрался до адресата вовремя, то есть до начала штурма.
Айсиньгёро Ишань принял все условия британцев: открыть Кантон для свободной торговли, отдать остров Гонконг, отвести в течение шести дней войска, прибывшие из других провинций, на расстояние не менее двухсот ли (около шестидесяти сухопутных миль) и в течение недели заплатить компенсацию за конфискованный опиум в размере четыре миллиона триста тысяч лян серебра (около шести миллионом долларов). При этом китайцев поставили на счетчик: первый миллион должен быть уплачен в день подписания договора, а при задержке остальных сумма увеличивалась каждую неделю на миллион. Британские войска оставались на позициях возле города до погашения всего долга, после чего вернутся в эстуарий реки Жемчужной.
На следующий день на холмах километрах в пяти севернее Кантона начали собираться китайцы, народное ополчение, решившее изгнать из своей страны хунмао инцзипи (рыжеволосых англичан). Вооружены они были чем попало, но это добровольцы, пассионарная часть общества, способная на жертвенный подвиг, и их было в разы больше, чем захватчиков, и постоянно прибывало подкрепление.
Генерал-майор Хью Гоф отнесся к этой угрозе со всей серьезностью и лично повел в атаку на холмы группировку из Двадцать шестого и Тридцать седьмого полков, трех рот Сорок девятого, роты морских пехотинцев и роты сипаев. Два последних подразделения прикрывали наступающих с тыла. Само собой, регулярная армия, дисциплинированная, хорошо вооруженная и с огромным боевым опытом, без проблем отогнала ополчение. Однако китайцы, неся значительные потери, не унимались: разбившись на несколько больших отрядов, отступали в одном месте, нападая в другом.
Ближе к вечеру хлынул тропический ливень. Кремниевые мушкеты стали бесполезны, и генерал-майор Хью Гоф приказал отходить к основным силам. Одна рота сипаев из Тридцать седьмого полка заблудилась и была окружена китайцами. Она, образовав каре на вершине небольшого холма, отбивалась несколько часов штыками, в том числе и во время второго ливня, пока уже в темноте не подоспела на помощь рота морских пехотинцев, вооруженных капсульными винтовками.
Утром тридцать первого мая генерал-майор Хью Гоф потребовал от Айсиньгёро Ишаня убрать с холмов ополчение, которое к тому времени составляло уже тысяч десять человек, или будут возобновлен штурм Катона. Как ни пытался племянник императора объяснить, что не имеет к ополчению никакого отношения, что боится его даже больше, чем британцев и чем британцы, ему не верили, считали обычными китайскими уловками. К трем часам дня из главной крепости вышли последние одиннадцать тысяч солдат,
На следующее утро британцы начали переправлять войска на остров Гонконг и прилегающую к нему часть материка, хотя к тому времени еще не получили последний миллион компенсации. Видимо, поняли, что Айсиньгёро Ишань не врал, что придется иметь дело не с продажными чиновниками и трусливой армией, а патриотами, которые передавят порывом и количеством. Пароход «Немезида» сделал несколько ходок, нагруженный пушками и буксирующий по несколько джонок и баркасов с пехотой. При первом заходе в Гонконг я сошел на берег, потому что получил сообщение, что шхуна «Мацзу» прибыла в Макао с полными трюмами опиума. Война войной, а личное обогащение вне очереди.
73
Поль Фавро с ухмылкой заговорщика вручил мне письмо от Эмили Кушинг, которая извещала, что родила девочку, названная Беатрис в честь бабушки. Дальше шло подробнейшее описание новорожденной. Как догадываюсь, моя любовница предполагала, что письмо может прочесть не только тот, кому адресовано, поэтому ничего личного, только нейтральные, сухие строки. Уже сам факт отправки его говорил о том, что меня ждут как можно быстрее. Я прочел это и между строк.
Чарльз Эллиот был уверен, что на этот раз китайцы будут соблюдать мирный договор, поэтому не возражал, чтобы я смотался в Калькутту:
— Заодно отвезешь почту.
В опечатанном мешке находились отчеты о весенней военной кампании губернатора Гонконга, коммодора Гордона Бремера и генерал-майора Хью Гофа. Прочитав во время перехода все три, сделал вывод, что каждый из них участвовал в какой-то собственной войне, которые происходили в одном месте и в одно время, но при этом почти не пересекались, а я и вовсе в четвертой, наименее победоносной. Надо признать, что потери британцев — семнадцать человек убитыми — были, действительно, малы, а китайцев намолотили изрядно и захватили почти тысячу двести пушек. Подумал, что на основании этих отчетов какой-нибудь нынешний британский историк, а у них уже много таких, наваяет «научный» труд, на который, доказывая свою точку зрения, будут ссылать такие же умники из следующих поколений.
Уильяма Макнахтена не было в Калькутте. Он выбрал пост губернатора Бомбея, но все-таки поперся в Афганистан, чтобы порешать терки, возникшие у оккупантов с аборигенами. Самуэль Кушинг подался с ним, понадеявшись на повышение. Я вручил почту чиновнику-альбиносу Джону Томсону, который при свете свечи сидел в кабинете с зашторенными окнами.
— Мне опасны солнечные лучи. Кожа сразу краснеет и покрывается волдырями, — виновато проинформировал он, заметив удивление на моем лице.
Это какой должна быть жадность, чтобы отправиться на заработки в Индию, где солнце, как иногда кажется, припекает все триста шестьдесят пять суток без выключения на ночь?!
— А где Джордж Иден? — поинтересовался я.
— Он сейчас в Шимле, — ответил альбинос и малехо посплетничал: — Ходят слухи, что ему готовят замену. Лорду Палмерстону не нравится, как идут дела в Афганистане и Китае. И Чарльза Эллиота тоже снимут. Сюда уже едет баронет Генри Поттинджер, который будет новым представителем интересов короны в Китае.
Виконт Палмерстон, он же министр иностранных дел Генри Темпл, был ирландцем, то есть второсортным аристократом. Несмотря на титул, вход в Палату лордов для него закрыт. Пока не знаю, кто по национальности новый губернатор Гонконга, но титул говорит и о его неполноценности. Баронет — это промежуточное положение между рыцарем и бароном, введенное в начале семнадцатого века королем Яковом Первым. Вновь завоеванные территории, в то время Ирландия, делились на уделы и титулы продавались. Стать более знатным можно было за тысячу с небольшим фунтов стерлингов — цена содержания тридцати солдат в течение трех лет. Деньги по тем временам немалые, но для британца жить — это колотить понты. В итоге каждый уважающий себя купец стал баронетом. Сейчас титулами не торгуют, а награждают за заслуги перед империей. Появилась куча баронетов индийских, австралийских, новозеландских…Само собой, и им негоже появляться в калачном ряду — Палате лордов.