Мадам Икс
Шрифт:
— Итак. Как это работает, Золушка? — он берётся за ручку моей чашки большим и указательным пальцами, поднимает и проверяет содержимое. — Чай, да? Есть ещё? Я бы выпил чашку чая. Или что-нибудь покрепче, если есть, конечно.
У меня появляется оправданное желание уйти, чтобы найти место, где я смогу успокоить своё дыхание и найти равновесие.
— У меня есть чай, или, если хочешь, виски.
— Какой виски?
— Односолодовый восемнадцатилетний Laphroaig.
— Ах. Годится, — Логан занимает моё место на диване, всё ещё держа чашку чая в руке. — Тогда, я не прочь выпить, — говорит он с фальшивым певучим акцентом, пока его глаза мерцают.
— Как ты любишь? — я задаю этот вопрос, отвернувшись от Логана, держа графин в одной руке, а стакан в другой.
— Неразбавленным, пожалуйста.
Я наливаю на один палец, а потом какой-то инстинкт заставляет меня добавить ещё. Закрываю графин хрустальной пробкой. Поворачиваюсь и вижу, как Логан прикасается губами к чашке, прямо к бледно-красным отпечаткам моих губ, оставленных помадой. Он пьёт мой чай и ставит чашку на блюдце. Почему это вызывает во мне дрожь от кожи до костей и с головы до ног?
Протягиваю мужчине виски, и его пальцы касаются моих. Моя кожа горит там, где он дотронулся до меня. Покалывает. Убрав руку, я сжимаю её в кулак, который продолжает дрожать, опаленный прикосновением.
Я не могу отвернуться, не могу отвести взгляд, когда Логан поднимает стакан к губам. Ничего не могу с собой поделать и наблюдаю, как он наклоняет его, густая янтарная жидкость скользит между мужских губ, и я смотрю на адамово яблоко, пока Логан делает глоток.
Я испытываю ревность к виски, который касается этих губ.
А затем я чувствую себя глупой из-за этих нелепых мыслей.
Я краснею.
Я смущена.
Опускаю голову, чтобы скрыть смущение, а Логан, сглотнув, смеётся и ставит стакан на столик.
— Что?
— Ничего.
Я стою перед диваном у кофейного столика. Близко, но на достаточном расстоянии. И всё же мужчина умудряется дотянуться и погладить мою щеку большим пальцем.
— Ты покраснела.
— Нет.
Логан снова смеётся и встаёт рядом со мной.
— Покраснела. Точно. Почему, Золушка?
— Я не покраснела. И меня зовут не Золушка.
— Я решил, что это имя тебе подходит. Мне нравится.
— Ты решил, — в моём тоне слышится резкость.
Так близко. Слишком близко. Между нашими телами остаётся пространство, но всё равно он чрезвычайно близко. И воздух потрескивает между нами.
Логан нахально ухмыляется.
— Я просто дразню тебя, Икс.
— Почему Золушка? — слышу я свой голос.
— Ну... ты затмила всех тем вечером, таинственная и сексуальная, как ад. Все хотели знать, кто ты такая. Уехала в такой спешке и почти оставила хрустальную туфельку. Не сказала мне своё имя. А платье? — он делает глубокий вдох и качает головой, как будто что-то преодолевает. — Это платье. Господи, — Логан пожимает плечами. — Казалось сказочным для меня.
Я отхожу, делаю шаг к окну и чувствую его взгляд на себе.
Неужели я всегда так сильно покачиваю ягодицами при ходьбе? Неужели бёдра всегда так очаровательно касаются друг друга с каждым шагом?
Я наблюдаю, как мужчина со своей женой идут рука об руку тринадцатью этажами ниже. Моя голова не в состоянии думать, чтобы сочинить их историю. Но я почти вижу себя там внизу, идущей за руку с блондином. Никто из нас не говорит. Мы просто гуляем, переплетя пальцы, и двигаясь в унисон. Не знаю, куда мы идём, этот светловолосый мужчина и я. Это не имеет значения; мы просто гуляем вместе.
Покачав головой, я поворачиваюсь и, задохнувшись, встаю как вкопанная. Логан каким-то образом оказался позади меня, я даже не слышала, как мужчина двигался, и не чувствовала его присутствия. Виски стоит на столе, его руки опущены по бокам. Эти глаза цвета индиго всё понимают. Наблюдают. Пронзают насквозь.
— Кто ты, Икс?
Его голос словно натянутая струна виолончели, имеет самые низкие, самые глубокие и проникновенные ноты. Они ласкают меня, заставляют мои кости дрожать, а кожу покрываться мурашками. И это всего лишь его голос. Словно прикосновение, что-то интимное.
Что я могу ответить? В моём горле образуется комок.
— Я не знаю.
Моя способность лгать поймана в ловушку и отброшена в сторону открытостью в его глазах.
— Ты не знаешь, кто ты? — он не может в это поверить.
Я перехожу в оборонительную позицию.
— А кто ты, Логан Райдер? Как бы ты ответил на этот вопрос?
Он медленно моргает, засовывает обе руки в карманы и смотрит на меня долгим взглядом.
— Я Логан Райдер. Предприниматель, филантроп, инвестирую в начинающие компании. Не женат и одинок. Люблю немного нарушать порядок.
— Это то, чем ты занимаешься, Логан. Но не ответ на вопрос о том, кто ты.
Я прислоняюсь спиной к окну, нуждаясь в пространстве.
Когда он рядом, я не могу дышать, но не из-за паники. А от чего-то ещё. Моя грудь сжимается от ожидания. Воспоминаний. Страха того, что я могу сделать, если Логан будет вести себя так, как вёл в уборной. Я не контролирую себя рядом с ним. Он вызывает во мне короткое замыкание, что полностью обескураживает.
— Я родился в Сан-Диего. Вырос в бедности. Ребёнок-сёрфингист. Проводил дни на пляже на волнах. Прогуливал школу больше, чем посещал, — глаза Логана становятся далёкими, словно всматриваются в прошлое. — Попал в беду, связавшись с плохой компанией. Делал кое-какое дерьмо... видел, как умирают друзья, и понял, что должен покончить с этой жизнью или в конечном итоге окажусь либо мёртвым, либо в тюрьме. Тогда мне показалось, что единственным выходом было пойти в армию. Таким образом, я провёл следующие четыре года в зелёной армейской форме. Никогда не участвовал в боевых действиях, но много тренировался. Получил аттестат, по крайней мере, хоть что-то хорошее из этого вышло.
— Это твоё прошлое, не ты.
Мои ладони плашмя прижимаются к холодному стеклу.
— Это больше, чем кто-либо знает обо мне.
— Ох...
— Вот тебе и «ох», — ухмыляется Логан. — Я подхожу к той части рассказа, которая определяет, кто я. После увольнения из армии, мне было скучно до усрачки. Было немного сэкономленных денег, и совершенно никакого занятия. Пошатался немного вокруг и снова начал ввязываться в неприятности. Как видишь, я прямо притягиваю их к себе. Они следуют за мной, а я за ними. Я встретил парня в баре в Сент-Луисе. Он работал на частную охранную компанию. Прикидывался порядочным, и подбил меня записаться на поездку в пустыню. Одна поездка в качестве военного подрядчика превратилась в две, а затем и в три. Хорошие деньги, но занятие дерьмовое, — он пожимает плечами. — Я завязал после третьей, забрал деньги и убежал. Я достаточно видел. Достаточно сделал. Так что, взяв свои сбережения, я купил бар в Чикаго, переделал его, переименовал и сменил персонал. Продал заведение. Повторил всё по новой. Сделал хорошие деньги и обнаружил, что отлично соображаю в такого рода вещах. И мне нравилось пачкать руки, делая перепланировку зданий и восстанавливая их. Затем у меня появилась одна инвестиционная возможность... здесь, в Манхэттене. Большое вложение денег, большой риск, большая прибыль. Но... ничего не получилось. Давай остановимся на том, что я прекратил этим заниматься.