Мадам Икс

Уайлдер Джасинда

Его рука легко обхватывает моё запястье и удерживает меня на месте.

Он делает рывок, и я возвращаюсь к его твёрдой груди. Его палец, который проследил дорожку за моим ухом, прикасается к моему подбородку. Я должна — хотя понимаю, что не следует — посмотреть ему в глаза, такие фиолетовые, такие пленительные этим странным оттенком синего. Такие понимающие, такие тёплые, они читают меня как книгу, моя душа обнажена для него, открыта.

— Послушай, Золушка. Всё что я хочу — это знать твоё имя. Скажи мне его, и я сделаю

всё остальное.

— Остальное? — я понимаю, что должна отстраниться, уйти, убраться отсюда, пока не произошло что-нибудь компрометирующее. Но не могу. Я похожа на существо в глубоком, глубоком море, пойманное на крючок. — Что остальное?

Я с трудом сглатываю. Во мне всё закипает, запутывается, сверкает, смешивается, теряется и становится диким.

— Остальное насчёт нас с тобой.

— Не понимаю, о чём вы.

— Понимаешь, Золушка. Ты чувствуешь это, я знаю, — он хмурится, и даже это выражение его лица головокружительно великолепно. — Я не должен здесь находиться. Ни на этой вечеринке, ни в этой уборной, и, конечно, не с такой, как ты. Я не принадлежу этому обществу. И ты тоже. Но вот я здесь, и ты здесь, и... есть что-то ещё. Если бы я мог подобрать это чёртово слово... что-то происходит между нами.

— Вы сумасшедший. Мне пора.

Я ухожу.

Мои руки дрожат. Что-то в самой глубине моей сущности негодует по поводу каждого сантиметра пространства, что я оставляю между нами, между ним и мной. Что-то просит, чтобы я осталась, сказала ему, кто я, дала ему то, что он требует от меня.

Но это невозможно.

— Да, я сумасшедший. Не буду с тобой спорить. Но это не имеет ничего общего с нами, сладкая.

— Нет никаких нас, и перестаньте называть меня «сладкой».

Я не смею повернуться, не смею показать ему свою спину. Пячусь назад к двери и хватаюсь за ручку.

— Назови своё имя, Золушка.

Моя рука сжимает дверную ручку. Я нажимаю на неё вниз. Тяну дверь на себя, не отрывая от него глаз. Мне нужно отвести взгляд, но я не могу. Не могу. Я в ловушке его пристального взгляда. Попала под его тепло, не только физическое, но и уютное, обволакивающее, всепоглощающее тепло его души. Это растапливает во мне лёд, распространяется через зияющую пропасть моей одинокой души.

— Нет, — мой шёпот не слышен из-за стука сердца. Если я назову ему своё имя, то отдам всю себя.

Имя — это сила.

— Почему нет? — он подходит ко мне широкими лёгкими шагами. Его руки обвиваются вокруг моей талии и тянут на себя, дверь со щелчком закрывается, и я вновь прижата к его груди, вдыхаю аромат корицы и сигарет.

— Тогда я назову тебе своё, хорошо? Меня зовут Логан Райдер.

— Логан Райдер... — я прищуриваю глаза, пытаясь дышать, мои руки лежат на его груди, я чувствую его дыхание, ощущаю грохот его сердца под моей правой ладонью. — Привет.

— А твоё имя... ?

Он так близко, и всё, что я ощущаю и чувствую — это запах, его всепоглощающий аромат и обволакивающее тепло. Я не могу сказать ему своё имя, потому что это всё, что у меня есть, валюта, которую я не смею тратить.

— Я не могу. Не могу, — я лишь качаю головой.

Отхожу от него, заставляя свои ноги подчиниться благоразумию моего разума, а не желанию моего сердца и тела.

— Могу я открыть тебе секрет, Золушка?

— Если хотите, — я всё ещё изо всех сил пытаюсь заставить лёгкие работать, и мой голос звучит хрипло.

— Понятия не имею, что происходит прямо сейчас.

Его пальцы впиваются в плоть чуть выше моего копчика, крепко прижимая к себе.

Я не в состоянии двигаться, просто парализована этим ощущением.

— Я тоже, — звучит моё признание.

Он ухмыляется и поднимает руку к моему лицу. Обхватывает ладонью мою щеку, поглаживая скулу большим пальцем.

По какой-то необъяснимой причине я чувствую себя нелепо взволнованной.

— Может и так, но я сделаю именно это... — он делает вдох и целует меня.

Целует меня.

Целует меня.

Или... поцеловал бы, но я возвращаюсь к моменту секундной давности, до того, как его губы касаются моих, и просто устанавливаю достаточное расстояние между нами, отчего поцелуй прекращается, прежде чем он сможет уничтожить меня.

Мужчина вздыхает, таким коротким, маленьким вздохом удивления, отчаяния и желания.

***

БАМ! БАМ! Тяжёлый кулак два раза ударяет в дверь, и я, вздрагивая, спотыкаюсь и отхожу подальше. Я смотрю на Логана, глаза щиплет, лёгкие ноют от нехватки воздуха, а мои руки дрожат.

Рывком открываю дверь, выскальзываю из туалета и тут же ударяюсь о грудь Томаса.

— Куда вы ушли? — его голос с сильным акцентом, густой словно масло, и глубже, чем каньон.

Руки охранника сжимают мои плечи, отстраняют меня на несколько футов назад, подальше от себя, и разворачивают.

— Я по ошибке зашла не в ту уборную.

Лапа Томаса больше, чем у медведя, обхватывает верхнюю часть моей руки, мягко, но неумолимо, заставляя меня отойти прочь от уборной.

— В следующий раз, я пойду с вами.

Мы уходим прочь, обратно в танцевальный зал. Лен стоит там с недовольным взглядом, скрестив руки на груди. И ты в баре в нескольких футах, выпиваешь.

Что-то заканчивается, а что-то другое берёт своё начало.

— Мадам Икс. Вы должны уделять больше внимания тому, в какую уборную направляетесь, — голос Лена острый, с оттенком искусственного дружелюбия. — Вы же не хотите, чтобы я беспокоился о том, куда вы пошли, я прав?

— Нет, простите, — я подбираю подходящее объяснение. — Такое случается с женщинами. Совершенно неожиданно. Я уверена, что вы понимаете.