Мадина
Шрифт:
Наконец, вышел и Беслан. Друзья предусмотрительно удалились от своей калитки, чтобы избежать встречи с кем- либо из стариков, могущих застать их за курением. Расположились на скамейке перед соседним домом, разговорились, Иб. признался, что на работе иногда приходится трудно, ибо на практике все оказалось иначе и гораздо сложнее, чем учили в институте.
– - Я- то давно знаю, что мы проходили много такого, без чего можно прекрасно обойтись- с готовностью подхватил Беслан.
– Половину дисциплин из программы безболезненно можно бы выбросить.
– Ничего себе замахнулся.
– Да будь это в моей власти- именно так бы и поступил.
– И первым делом ты исключил бы, конечно же, философию,
– Ты удивительно догадлив!
– засмеялся Беслан.
Иб. принялся доказывать, что лишних, бесполезных предметов в программе нет. Беслан перебил: - Хватит, что ты меня все воспитываешь да восп- шь! Все равно не переубедишь. Я признавал и буду приз- ть полезными только спецпредметы. Тебя послушать- выходит, если я прошел философию- могу решить любой жизненный вопрос.
– Нет, не выходит.
– Но ты ведь сам только что говорил!
– Я не про твой случай говорил. Сам прекрасно понимаешь: от твоей философии проку- чуть. Ты же не вникал в суть, а зубрил, лишь бы сдать и отвязаться. . .
– - Как и все студенты. Во всяком случае- подавляющее большинство.
– Больше чем уверен, что ты уже теперь мало что помнишь.
– Угадал! Зачем ее помнить, если я уже сдал? Понимаешь- сдал.
– Почему ты всегда стараешься казаться глупее, чем есть на самом деле?
– Глупее? . .
– возмутился Беслан.
– Ну легкомысленнее.
– Уж и побалаганить нельзя- прикинулся обиженным Беслан.
– Сразу готов ярлык припечатать. И с чего ты в последнее время такой задавастый стал? Неужели все дело в красном дипломе? . .
– - С тобой невозможно говорить серьезно.
– Ты же знаешь, что серьезные разговоры наводят на меня уныние. К тому же я весьма сомневаюсь, что эти не имеющие никакого отношения к специальности предметы так уж способствуют развитию мышления, как ты утверждаешь.
– Можешь не сомневаться- способствуют. Разумеется, только в том случае, когда их не просто"проходят", а изучают.
– Ладно, оставь, в абстрактном мышлении я не силен. Признаю только конкретную, практическую пользу.
– Между прочим, мне уже пригодилось знание истории. Пример как раз по тебе- приземленный, примитивный.
Беслан недоверчиво уставился на друга, подозревая, что тот просто подшучивает над ним. Памятуя, что Иб. в бытность свою студентом сам не раз возмущался необходимостью штудировать"ненужные"инженеру предметы, он не особенно верил его серьезному тону.
Вот недели 2назад, после обеденного перерыва, подходит ко мне Степаныч, - есть у нас такой, понимаешь, типичный старый кадр: пожилой, в роговых очках, преисполненный сознанием своего рабочего достоинства. Надежный мужик. "Послушай, начальник, - говорит.
– Тут у нас с ребятами спор небольшой вышел, не можем к единому мнению прийти. Вот решили тебя спросить. . . "Представляешь, я вдруг почувствовал себя как на экзамене. Смотрю на собирающихся вокруг рабочих, а сам в уме лихорадочно перебираю возможные варианты, гадаю, относительно какой технической части оборудования будет вопрос. И знаешь, о чем он спросил? Правда ли, что Америка уже в 45готовилась к атомному удару по СССР. Большинство ребят никак не могли поверить, что, воюя на нашей стороне, она вынашивала план нападения, вот и призвали меня в судьи. Я рассказал все, что знал. Удивились, услышав, что уже в числе первоначально намеченных для бомбардировки двадцати целей был и Грозный.
– - Если бы и не ответил, ничего страшного не произошло бы.
– Страшного- то, разумеется, и не могло произойти, но авторитет мой в их глазах, думаю, значительно проиграл бы. Раз они в обед на десерт о политике говорят, - значит, не так уж и пренебрегают знаниями в этой области.
– Ну ладно! Ты слишком идейный, и спорить с тобой натощак мне не под силу.
– Беслан встал.
– Пойдем- ка лучше перекусим, а то у меня от твоих умных разговоров под ложечкой засосало.
Фатима
– Сегодня в этом доме собираются нас кормить? Или ради завтрашних гостей мы должны с голоду умирать?
– важно проговорил Беслан, оставаясь стоять посреди кухни.
– Потерпи немного. Сейчас они закончат стряпню и накормят вас- отозвалась Фатима.
– Даже присесть негде, - недовольно проворчал Беслан, озираясь по сторонам.
– - Наверно, только в этом доме такие беспомощные мужчины: во всем им няня нужна!
– беззлобно проворчала Фатима.
– Боишься, что руки отвалятся, если стул себе освободишь?
– - Будь на то ваша власть, вы бы меня и стряпать заставили, - наигранно возмутился Беслан, из ребяческого упрямства продолжая стоять.
– По мне хоть до утра стой, - усмехнулась Фатима, зная привычку сына из простого озорства всегда спорить по любому поводу, отстаивая свое муж. достоинство, на которое никто и не покушался.
– Ладно уж, сжалюсь над тобой, не то и в самом деле простоишь до утра.
– Мадина, несмотря на протест Фатимы, освободила Беслану стул.
– - Слава богу, хоть одна сознательная среди вас нашлась!
Когда со стряпней было покончено, девки быстро освободили стол, и Мадина собралась идти домой. Но ее не отпустили.
– Завидую я твоей матери- ласково начала Хава.
– Что стоило Аллаху подарить мне одну такую дев- ку. . .
– А такую, как твоя един- ая племянница, ты не согласна иметь?
– спросила Лида, кокетливо поводя плечами.
– - Конечно, согласна- засмеялась Хава.
– Мне нет разницы, лишь бы дочка была.
– А- ай, - махнула рукой Фатима.
– Дочерей для чужих людей растят. Вот женишь сына- будет у тебя дочь, которая никуда из дома не уйдет. Хава вздохнула: - Двоих женила, а дочери как не было, так и нет.
– Это потому, что невестки отдельно живут. А младшая ведь с тобой будет.
– Фатима бросила выразительный взгляд на Ибрагима, который и без того уже сидел как на углях.
Этот разговор оч. тяготил его. Ему было не по себе оттого, что он происходит в присутствии Мадины, и казалось, что все уже догадываются о его чувствах, особенно мать. А между тем Хава была далека от подобных догадок. Она даже в расчет не брала Мадину, которая рядом с пышнотелой Лидой выглядела совсем еще подростком, хотя с домашней работой справлялась с ловкостью опытной хозяйки. Да и самодельное домашнее платье Мадины, в котором она пришла, зная, что предстоит работа, отнюдь не подчеркивало ее девичьих достоинств.
За столом Мадина сидела рядом с Бесланом, наискосок от Ибрагима, и чувствовала себя как чел- к, отбывающий повинность. Она с беспокойством поглядывала на часы у Беслана на руке. Все это конечно, не оставалось незамеченным. Беслан, вопреки обыкновению, ухаживал за ней, и делал это с нарочитой старательностью.
– Видишь, даже я тебе прислуживаю! Еще ни одной дев- ке я не прислуживал, и не дождется от меня этого ни одна- говорил он, желая подчеркнуть, на какую большую жертву идет его"мужское достоинство".
– Конечно, наши девки и не дождутся. Вы привыкли, что всегда и во всем мы вам должны прис- ть. Но это убеждение не мешает вам проявлять джентльменство по отношению к представительницам другой национальности. Небось, им- то вы и место уступите, вперед пропустите. А с нами так поступить вам и в голову не придет- гонор мужской не позволит.
– Мадина насмешливо глядела на Беслана, удивленно слушавшего ее, перестав жевать.