Мадрид и Толедо
Шрифт:
По Галерее выздоравливающих некогда прогуливались окрепшие после болезни монахи. С нее открывался вид на партер, тянувшийся вдоль всего фасада и обрамленный низкими боскетами (от фр. bosquet), как французы называли посаженную в декоративных целях густую группу кустов, выстриженных в виде ровных стенок. Внизу находилась площадь с невысоким гладким парапетом, выложенная каменными плитами. Уровнем ниже располагались бассейн прямоугольной формы и большой, вытянутый в длину плодовый сад. В юго-западном углу размещался монастырский госпиталь. Выходя из больницы на галерею, обитатели монастыря могли любоваться величественной, уходящей в бесконечность перспективой дворцового ансамбля.
Двор царей
Так называемый Двор царей – самый большой двор в Эскориале – выглядит гораздо меньше, чем в действительности. Эффект уменьшения размеров вкупе с впечатлением замкнутости создают высокие здания, обрамляющие участок со всех сторон. Помимо собора, в этом дворе располагаются четырехэтажная семинария и похожие по виду кельи монахов. Сегодня все постройки покрыты шиферной кровлей и объединены общим карнизом.
Следуя от портала к собору, посетитель невольно останавливается перед шестью дорическими полуколоннами и тремя арочными проемами. Рассматривая верхнюю часть скульптурной композиции, трудно не заметить гладкий аттик фронтона, который служит фоном для статуй царей Иудеи. Ветхозаветные монархи держат в руках инструменты, с помощью которых был построен Иерусалимский храм. Иосафат изображен с топором, Езекия – с тараном, Манасия – с отвесом, Соломон – с книгами, Давид – с арфой и мечом. Установленные на высокие постаменты изваяния принадлежат резцу испанского скульптора Хуана Батисты Монегро. При создании туловищ ваятель работал с гранитом, сделав головы и руки из белого мрамора, а короны и скипетры – из бронзы с позолотой. Фигуры облачены в развевающиеся одеяния и выглядят очень эффектно на фоне четких архитектурных форм.
Со времен Филиппа II Эскориал являлся воплощением христианских традиций. Он стал для испанцев тем, чем был храм Соломона для людей, почитавших Ветхий завет. Внешний вид замка считался в Испании смелым новаторством. Современники восхищались мастерством архитектора, точно уловившего дух своего времени, глубоко осмыслившего его идеалы. Личность Хуана де Эрреры, талантливого зодчего, вдумчивого математика, сочетавшего в себе строгую дисциплину военного с выдержкой и бесстрастностью придворного, наложила заметный отпечаток на сооруженный им ансамбль.
Купол собора Святого Лаврентия
Творчество создателя Эскориала определило появление своеобразного стилевого направления в испанском искусстве: популярная в XVI–XVIII веках манера десорноментадо («безорнаментальность») иначе называется по имени создателя эрререско.
Хуан де Эррера нашел удачное соотношение между куполом собора и угловыми башнями, сильно вытянутыми вдоль фасада. Необыкновенно выразительны стены пятиэтажных фасадов – гладкие, плоские, словно уходящие в бесконечность. Их лаконичный декор создает впечатление общего движения. Ощущению единого ритма способствуют часто расположенные окна и горизонтальные тяги, которые являются не украшением, а необходимым элементом общей композиции.
Все постройки Эскориала выдержаны в едином монументальном стиле и включены в строгую геометрическую систему ансамбля. Комплекс в долине Мансанарес пронизан духом математической логики, определяющей некую музыкальность его пропорций. Детали и формы сведены к простым геометрическим телам – шару и кубу, что заставляет думать об Эскориале как о музыке, застывшей и одновременно звучащей по-испански гордо.
Обитель предков
Впечатление об Эскориале только как об укрепленном монастыре не может быть полным. Его мощные стены разделены на этажи со множеством окон и потому почти не напоминают о тяжеловесных укреплениях времен Средневековья. Замок был задуман как монастырь и одновременно резиденция испанских монархов, поэтому должен был подавлять своей роскошью. Немаловажную роль в эффектном облике королевского дворца сыграл гранит. Эскориал заключает в себе множество образов этого камня: ощущение твердости, непоколебимой мощи, бессмертия, вечности и вместе с тем преграды, подавления, могильного знака, символа смерти.
Строители хорошо знали особенности гранита и, может быть, любили этот камень, поскольку очень умело использовали его свойства. Твердый, неподатливый материал, действительно труден при обработке мелких деталей, но в законченном виде прекрасно сохраняет свои лучшие характеристики. Великолепно смотрятся большие гранитные плоскости с резко подчеркнутыми гранями. Изначально камень Эскориала имел светло-серый цвет с серебристым оттенком. С течением времени дворец снаружи стал выглядеть желтоватым, а внутри по-прежнему сиял первозданными тонами.
Любое архитектурное сооружение, большое или малое, знаменитое или малоизвестное, включается в окружающий пейзаж, становясь его частью. Все постройки Эскориала сложены из прямоугольных блоков, причем их обработка велась невдалеке от строительства, в местных каменоломнях. Способы отделки и крепления, изобретенные Хуаном де Эррера, способствовали тому, что здание кажется сложенным из цельного камня. Однако это впечатление не вводит в заблуждение ни специалистов, ни обычных зрителей, понимающих, что мнимая монолитность является результатом кропотливого труда. Замок по цвету, материалу и форме перекликается со скалами Сьерра-Гвадаррамы. Причудливо громоздящиеся горы светло-серого гранита, не тронутые рукой человека, создают контраст, который еще сильнее подчеркивает искусство строителей.
Королевский дворец с четырьмя парадными залами и жилыми комнатами примыкает к собору Святого Лаврентия. Личные покои монарха находились с восточной стороны, за апсидой храма, занимая выступ, похожий на ручку решетки. Здесь Филипп II провел остаток жизни в уединении и спокойствии, но после него в Эскориале уже никто не жил постоянно. Сооружение громоздкое, мрачное, не подходящее для обитания человека, угнетало своим суровым величием всех, кто вынужден был проводить в его стенах даже недолгий срок.
Строгий придворный устав требовал, чтобы владыки Испании проводили в каждом из своих замков точно установленное время. В течение 9 недель пребывания в Эскориале короли должны были посещать здешний собор, чтобы помолиться и навестить усопших предков.
Перед спуском в склеп королю в одиночестве следовало прошествовать мимо статуй царей Иудеи. В тот момент перед ним распахивались двери, открывавшиеся только перед лицами королевского звания, неважно, живыми или мертвыми. Человек чувствовал себя неуютно среди величественной гармонии линий и, безусловно, казался карликом в огромном храме с куполом, отнесенным на головокружительную высоту. По лестнице, отделанной мрамором темного цвета, он спускался в Пантеон инфантов – усыпальницу принцев, принцесс и тех королевских жен, чьи дети не взошли на престол. Дальнейший путь лежал в следующий нижний уровень, куда вели широкие гранитные ступени. Восьмиугольный Пантеон королей долгое время считался самой роскошной усыпальницей Европы. Стены склепа были облицованы яшмой и черным мрамором, таинственно мерцавшим в свете позолоченных фонарей.
Скорбную красоту создал итальянский архитектор Джованни Баттиста Крещенцо, который предпочитал стиль раннего барокко. Массивные бронзовые саркофаги на золотых львиных лапах были расставлены в соответствии с уставом. Каждый из четырех уровней ниш отмечен мраморным столбиком с вырезанными именами погребенных: Карл V, Филипп II, Филипп III, Филипп IV, Карл II, Карл III, Изабелла, Анна, Маргарита, Елизавета Бурбон.
Патриарх царственного семейства покоился под стеклянной крышкой гроба. Посетители конца XIX века видели уже не могучего властителя, а жалкое ссохшееся тело, почему-то обнаженное, покрытое кожей, как старым пергаментом. Саван прикрывал труп только до пояса. В то время еще можно было рассмотреть лицо Карла V с ввалившимися веками и ноздрями, с клочками рыжих волос на торчащих скулах.