Мадрид и Толедо
Шрифт:
В отличие от ранних в последних работах Тициана нередко звучат трагические ноты. Сюжет законченной в 1560-х годах картины «Кающаяся Магдалина» заимствован из легенды об отшельнице, оплакивающей грехи юности. Эмоциональному характеру образа вторит далекий пейзаж с темным, насыщенным по цвету небом и деревом, в переливах красок которого ощущаются скорбь и тревога. Раскачивая ветви деревьев, ветер приподнимает листы книги, лежащей перед героиней. Человеческий череп включен в композицию как символ отшельничества и бренности земного существования. Последствия долгих молитв – покрасневшие от слез веки, небрежная прическа и опухшее лицо, нисколько не умаляют цветущей, полнокровной красоты, которой художник наделил Марию Магдалину.
Тициан умел находить и отражать прекрасное так же мастерски, как его предшественник Иероним Босх изображал безобразие. Одна из картин знаменитого средневекового символиста украшала личные покои Филиппа в Эскориале. Пристрастие к странному для той поры творчеству отчасти помогает понять характер Филиппа, которого современники называли «демон». Господствуя в одной стране, испанский король сумел настроить против себя все прогрессивное общество Европы; не случайно в посмертных портретах его образ приобрел черты трагического злодея.
Обладая причудливым воображением, мысля нешаблонно и вопреки традициям своего времени, Босх насыщал свои полотна фантастическими образами, чья скрытая символика до сих пор остается тайной. В то же время его творчество глубоко религиозно. Являясь членом братства Богородицы, он не вел дневников, не давал названий картинам, не ставил дат, поэтому специалисты определяют его авторство приблизительно, по внутренней стилистике работ и скупым историческим свидетельствам. Известно, что, рожденный ван Акеном, художник переделал имя на латинский лад, а фамилию взял по сокращенному названию родного города.
Босх происходил из интеллигентной семьи, обладал талантом живописца, но, избрав в супруги богатую даму, стал бюргером и жил на рыночной площади. Будучи моралистом и глубоко религиозным человеком, он выражал свои чувства через живопись. В его картинах заметно презрение к нищим, женщинам легкого поведения, бродягам, пилигримам, вагантам, священникам. Не испытывая благосклонности к низшим сословиям, художник так же зло высмеивал представителей высших кругов, исключая тех, к кому относился сам, – добропорядочных бюргеров. Его картины поражали воображение, вызывая одновременно и гнев, и восхищение. Похожие чувства, видимо, захватили короля Испании, который пожелал видеть в своих покоях «Воз сена» – триптих, повествующий о заблуждениях, грехах и непременном наказании за неправедную жизнь. Обыкновенный воз сена на фоне фантастического пейзажа торжественно движется по направлению к аду. Тянут телегу черти, а позади пышной свитой едут сильные мира сего: император, папа римский и злодей Родриго Борджиа. Рядом с телегой толпится народ, люди с жадностью выдергивают клочки сена, дерутся, убивают друг друга, гибнут под колесами.
Злосчастные души в образе обнаженных людей терпят адские муки. Их терзают бесы, черти, фантастические животные, похожие на антилоп с чешуйчатыми человеческими ногами; кругом огонь, разрушения. В правом нижнем углу зияет отверстие, ведущее в нижние круги ада, где царят горе и ужас. Сцена изобилует символами и намеками. Распростертый на земле человек извивается от боли, пока отвратительная жаба пожирает его гениталии. В Средние века считалось, что такая судьба ожидает всех распутников.
При выборе сюжета автор опирался на старую нидерландскую пословицу «Мир напоминает воз сена, каждый старается урвать с него, сколько может». Композиция с виселицей, шестом для обозрения тела казненного, злой собакой, изнуренным бедняком и грабителями внушает страх и тревогу, то есть чувства, созвучные ощущениям Филиппа в последние годы жизни. Образ странника на полной опасностей дороге жизни был широко распространен в средневековой живописи, и Босх не однажды использовал этот сюжет в своих картинах. Существует два варианта картины «Воз сена», и оба находятся в Испании: один в Эскориале, другой в Прадо.
В Испании того времени, несомненно, торжествовало искусство. Художники проявляли интерес к действительности, к телу и внутренней сущности человека. Однако у прогрессивной живописи существовала и другая, противоположная сторона, которую поэты сравнивали с подземной темницей, символически открывающей дверь в мир страстей, столь приятный сердцу Филиппа II и с годами отразившийся на его лице. Самые ранние упоминания о внешности испанского короля относятся к тому времени, когда посол Марино Кавалли встретил 24-летнего наследника испанского престола в Германии, а самые поздние датируются последними годами жизни монарха. Иностранные дипломаты не могли высказываться откровенно; подобного рода описания весьма осторожны и очень похожи, невзирая на большой промежуток времени. Великий король действительно был небольшого роста, имел хилое тело, бледное лицо с правильными чертами, голубые глаза, светлые волосы рыжеватого цвета и выступающую нижнюю губу, отличавшую всех членов Габсбургской династии. Авторы были единодушны в утверждениях о флегматичном характере Филиппа II, его душевной меланхолии, медлительности, трудолюбии, замкнутости, самообладании. Все они отмечали в монархе прекрасные манеры, умение держаться по-королевски, привитое испанским воспитанием холодное высокомерие, за которое его невзлюбили подвластные народы.
Сохранилось немало живописных и скульптурных изображений Филиппа, исполненных Антонисом Мором, Хуаном Пантохой де ла Крусом, Помпео Леони. Тициан запечатлел правителя Испании смело и откровенно. В дополнение к тщедушному облику на чувственном лице монарха застыло выражение порока. Силой таланта художник раскрыл низменную, не самую похвальную сущность модели. Известно, что в зрелом возрасте Филипп II – всевластный монарх огромной колониальной империи – позировал художнику Алонсо Санчесу Коэльо. Его работа завершилась в 1575 году, и портрет сначала находился в Эскориале, а затем был переправлен в Мадрид.
Работая над изображением столь высокопоставленной особы, художник не избежал сословных предрассудков. Впрочем, все испанские портретисты того времени были связаны нормами придворного этикета, который отличался доходившей до абсурда строгостью. Однако портреты Филиппа принадлежат к числу лучших работ Коэльо. Слишком заметная и, быть может, обязательная скованность, чопорность в них ассоциируются с мертвенным величием королевского двора, где закоснелый, по-монашески однообразный быт подчинялся вековому церемониалу.
Алонсо Санчес Коэльо. Портрет дочерей Филиппа II, инфант Изабеллы Клары Евгении и Катарины Микаэлы
Ледяное спокойствие в облике монарха можно сравнить с холодным величием Эскориала. Королю в то время было 42 года; тогда он находится в расцвете сил, не мечтал об отшельничестве и был настоящим правителем огромного государства.
Портретные работы Тициана, особенно поздние, выглядят гораздо правдивее. Испытывая благоговейные чувства к модели, художник не увлекался деталями. Он выделял обобщенный широкий силуэт на серовато-желтом фоне и очерчивал его плавной линией. Его король пугает бледным, одутловатым лицом; светло-голубые глаза смотрят холодно и бесстрастно. Реально показаны большие белые веки, красиво очерченный чувственный рот, шелковистые светлые волосы. Черный костюм и высокая черная шляпа подчеркивают изящный облик монарха, гордо демонстрирующего орден Золотого Руна. Очень выразительны вялые, женственные кисти рук, перебирающих четки. Ранний портрет Тициана и работу де ла Круса, созданную почти полвека спустя, разделяет большая часть жизни Филиппа. Последнее полотно, по сути, является живописным спектаклем, где главным героем выступает образ старческой немощи, тяжелой болезни и скорой смерти. Однако несмотря на глубокий смысл, эта работа художника оценивается невысоко.
В портретной галерее Эскориала, колоссе из гранита, мрамора и золота, Филипп чаще предстает мрачным привидением, то есть примерно таким, как его изобразил Хуан Пантоха де ла Крус. Здесь он белокурый деспот с толстой, выпяченной губой, холодными голубыми глазами без бровей и ресниц, выдающимися костлявыми скулами, с тонкой, едва заметной складкой на лбу, открытыми маленькими ушами, коротко остриженными гладкими волосами и симметрично расчесанной бородой. Одетый в камзол из темно-зеленого бархата, монарх перебирает четки посиневшими пальцами. Художник показал человека с тихим голосом и вялыми движениями, с легким бесшумным шагом и скупыми жестами, который вел размеренный образ жизни, проводил много времени в молитвах и все же внушал страх. Легко поверить, что именно он, великий монарх и тиран, построил Эскориал, ставший уникальным шедевром архитектуры и памятником оставшейся в прошлом империи.