Мафия заказывает
Шрифт:
Здесь уже делать было нечего, и Ильин с Антоновым направились к выходу. Их вышел провожать брат Турбиной, Олег. Он снял цепочку, повернул ригель замка и распахнул дверь. Ильин взглянул на молодого человека. И вновь отметил волнение и колебание, словно тот хотел и никак не мог решиться сказать что-то важное.
– Вы нам что-то хотите сообщить?
– попытался подтолкнуть молодого человека к откровенному разговору Ильин.
– Нет, нет, что вы! Просто так, разные мелочи вспоминаются, решительно взял себя в руки Олег.
– Ну что же, если все-таки вспомните что-нибудь важное, позвоните мне, - и Ильин вырвал из блокнота лист бумаги, написал свой номер телефона и передал его молодому человеку.
Сыщики
Стоя у подъезда, Антонов предложил:
– Давай на сегодня все дела закончим и пойдем куда-нибудь перекусим. Я после этого визита чувствую себя виноватым перед ними, как если бы, не найдя преступника, стал его соучастником. У тебя никогда не было такого ощущения?
"Сколько раз! Ведь из-за собственного бессилия тебя охватывает чувство стыда перед жертвами и их близкими людьми, печальные и страдающие глаза которых с упреком смотрят на тебя, сообщающего в очередной раз, что преступник пока не установлен". Но, не желая делиться ни с кем своими переживаниями, Ильин перевел разговор в другое русло:
– Насчет перекусить придется пока отложить. Давай зайдем к этой старой учительнице французского и убедимся, что она ничего не знает. Это много времени не займет, но зато там неподалеку есть приличное кафе, куда и забежим на часик. Не забывай, что мне с восьми вечера в засаду заступать и надо хоть немного отдохнуть.
Было видно, что Антонову совсем не хочется никуда тащиться, но упоминание о приличном кафе подняло ему настроение, и он согласился. Через пятнадцать минут они подошли к старому, добротному дому и зашли в подъезд. Сразу пахнуло сыростью, мочой и горелым табаком от набросанных повсюду окурков. Лифт медленно, со стоном и скрипом поднял их и, судорожно вздрогнув, остановился у большой лестничной площадки. Потрескавшаяся и облупленная дверь в нужную им квартиру находилась прямо. По обе стороны двери Ильин насчитал девять звонков, что, впрочем, неудивительно для старых коммунальных квартир.
Ильин нажал по очереди кнопки всех звонков. "Наверное, здесь остались одни глубокие старики. Такие реликты теперь в Москве можно встретить только внутри Садового кольца. Будь моя воля, я бы их всех занес в Красную книгу и оберегал как редкие музейные экспонаты", - подумал он и, не дождавшись ответа из-за старой двери, вновь прошелся пальцами по всем девяти кнопкам, словно сыграл на каком-то необычном инструменте. Вновь ответом была тишина.
– Нет никого, - оживился Антонов, - ну и ладно, зайдешь сюда в понедельник! Все равно скорее всего это пустая формальность. Пойдем-ка лучше, грамм по сто пятьдесят осилим, закусим мяском и салатиком и на том разбежимся.
Ильин согласно кивнул, и они, словно в детстве перескакивая через ступени, сбежали вниз и, выскочив из подъезда, оказались в сутолоке пешеходов. Зажмурившись от яркого солнца на широком Садовом кольце, Ильин посмотрел назад, в затхлую глубину подъезда старинного дома, и с облегчением вздохнул: "Ох, до чего же хорошо быть здесь, сейчас, а не в прошлом!" Он весело бросил:
– Ну что, пойдем, есть здесь минутах в десяти ходьбы одно небольшое кафе. Я там был раза два по случаю, совсем неплохо!
– А зачем куда-то идти, если вот он, рядом, приличный ресторан, и вывеска официальная приглашает! Давай зайдем, - азартно завелся Антонов от предвкушения хорошей выпивки и еды в престижном клубном заведении.
– Да ты что? Цены здесь, сам знаешь, как кусаются, да одни крутые бизнесмены!
– Да наплевать! У нас "ксива" в кармане почище любой рекомендации. И деньги пока есть: зарплату позавчера только выдали, и ещё я премию отхватил на той неделе: поймали субъекта одного особо опасного, давно он в розыске был. Так что в грязь лицом не ударим да и заказ сделаем скромный: грамм по сто пятьдесят коньяку, по салатику и по шашлычку. Ну а то, что там "крутых" много, - так это хорошо. Пусть видят, что и российским милиционерам не чужды наслаждения!
Ильин подумал: "Прошли те времена, когда милицейское удостоверение все двери отворяло, ну да ладно, попробуем!"
Громила, открывший им дверь, встретил их вопросом:
– У вас заказан столик или вас ждут?
– Мы из тех, кого всегда ждут, - решительно двинулся прямо на охранника Антонов. Он считал, что ему, боксеру-полутяжеловесу, нигде нет преград.
– Ну, в чем дело, хочешь неприятностей?
– спросил он, подойдя вплотную к крепкому высокому парню.
Ильин на всякий случай сделал шаг вперед, чтобы успеть вмешаться и обеспечить перевес сил в решающий момент. Но его помощь не понадобилась. За спиной громилы-охранника раздался звучный баритон:
– Пусти их, Саша. Пусть ребята культурно покушают. У них работа такая, что их действительно всегда ждут, но никогда не хотят видеть.
Охранник нарочито медленно, показывая, что подчиняется не грубому напору, а приказу хозяина, отодвинулся в сторону, и сыщики увидели солидного, в ладном дорогом костюме бородача, облик, манера держаться и голос которого напоминали опереточного актера, играющего роль профессора из водевиля.
Он криво усмехнулся:
– Давно мы с вами, Павел Анатольевич, не виделись, так что заходите! Обслужим вас по высшему разряду. Надеюсь, вы сюда отдыхать зашли, а не по делу. А то тут у нас публика собирается солидная, шума, скандалов, ну и милиции, соответственно, не любит. Если вам кого-то задержать надо, то отряд ОМОНа вызывайте или снаружи скромно подождите, пока нужный вам человечек выйдет на улицу. Ну а если просто отдохнуть решили, то милости просим!
Павел Антонов поморщился:
– Вы нас, Михаил Семенович, не пугайте - дело бесполезное, сами должны понимать. Сегодня мы не по делу, а отдохнуть, а ваш цербер мне чуть настроение не испортил. Ну ладно, мы не злопамятны.
Ильину показалось, что последние слова Антонов сказал с каким-то особым нажимом, явно намекая на что-то, известное только им. Заинтригованный, он вслед за Антоновым прошел в зал, где половина столиков пустовала. Значит, громила-охранник просто не хотел пускать в зал незнакомых ему людей, способных доставить беспокойство солидным постоянным посетителям. И Ильин принялся с интересом разглядывать сидящих. В основном отдыхали так называемые новые русские, на лицах которых явно читалось не столько пренебрежение к другим людям, сколько довольство своей судьбой, своим счетом в банке, своей престижной "тачкой" и своим социальным положением, занятым не по протекции, а благодаря их личному напору и умению с выгодой вертеться в опасной среде таких же хищных акул, как и они сами. Да, здесь сидели люди неординарные. Они могли быть плохо образованы, недалеки, эгоистичны и чрезмерно самолюбивы, но имели одно значительное преимущество перед всеми остальными - готовность ради выгоды рискнуть всем, в том числе свободой и самой жизнью.
"Да, этих людей можно презирать и ненавидеть, но уважать силу их характера и считаться с ними приходится. В этой криминально-деловой среде одной протекции недостаточно. Влезть сюда с помощью солидных людей ещё можно, но удержаться - тут нужен характер", - думал Ильин.
Его размышления прервал Антонов, уже сделавший заказ:
– Пару типов я тут знаю, даже вызывал к себе на беседу в управление. Вон как косятся, не поймут, как себя вести: то ли сыщики тут слежку ведут, то ли коррумпированные менты взятки проматывают. С одной стороны, это даже хорошо: в будущем может пригодиться.