Маг и его тень
Шрифт:
Арон скептически хмыкнул, вспомнив свое посещение мира Многоликого. Можно подумать, гниющее тело, лишенное души - которая в загробной реальности давно развлекается охотой на солнечных гидр -- способно чего-то желать. А если все же доведется встретить мертвяка, бродящего по земле, значит, самое время искать притаившегося вблизи некроманта.
– А я слышал, - подхватил тему Шор, - что выглядят они при этом точно как в день, когда умерли, и отличить их от живых людей почти невозможно. Порой они даже присоединяются к проходящим мимо путникам и… - наемник оборвал свою речь на полуслове, вскинул руку, призывая
– А еще, - вновь заговорил Кирк, - кочевники всегда хоронят своих мертвецов с оружием в руках.
Арон спрыгнул с коня, выдернул меч из ножен и зашагал к холму. Кирк, мгновение поколебавшись, присоединился, остальные остались на месте. Можно было приказать им следовать за собой, и они подчинились бы, но воин не видел в том необходимости: чутье молчало, не предвещая опасности.
Оглянувшись, северянин отметил отчетливый страх на лицах. Боялся, как ни странно, даже Рикард, хотя уж он-то, с его опытом ученичества у некроманта, не должен был. С другой стороны, продолжил размышлять Арон, взбираясь на холм, с другой стороны, не просто так мажонок сбежал от своего второго мастера. Чего-то ведь он испугался, и сильно.
– Полагаешь, мы увидим сейчас великого мертвого вождя кочевников?
– с нервным предвкушением спросил Кирк.
– Чем тебя не устраивает великий мертвый шаман?
– хмыкнул Арон и добавил после короткой паузы: - Нет, там будут люди из живой плоти и крови. Не верю я в сказочки про заскучавших покойников.
Они достигли вершины холма и остановились. Первым заговорил Кирк:
– А великих шаманок тоже хоронили в курганах?
– Шаманок?
– переспросил северянин рассеянно, разглядывая сражающихся. Женщина и мужчина, стоя спиной к спине, отражали удары трех клановцев. Четвертый наемник - свидетельство их мастерства - лежал мертвый на земле. Арон внимательно огляделся, выискивая пятого - клановцы, как и эльфы, предпочитали сражаться боевыми пятерками - но еще одного трупа нигде не увидел.
– Вмешаемся?
– спросил Кирк.
Северянин был готов ответить отрицательно - вставать между клановцами и их добычей не являлось примером благоразумия - когда женщина повернулась, и он увидел ее лицо.
– Да!
– ответил Арон, и, не дожидаясь реакции наемника, побежал вниз. Приближение северянина сражавшиеся заметили одновременно, но, кажется, до последнего момента не могли решить, на чьей стороне он планирует вмешаться. Поэтому первого из противников Арон убил легко, после обманного замаха рубящим ударом снеся ему голову. Та еще катилась, подпрыгивая, по траве, когда подобная же участь постигла второго. Клановцев тренировали хорошо, но Арон двигался быстрее, бил вернее… Ему вообще редко доводилось встречать себе ровню.
Вырвав из тела клинок, северянин развернулся к третьему, но наносить удар уже не пришлось: клановца убил незнакомец. Опустив меч, Арон сделал шаг назад, разглядывая спасенных, те делали то же самое.
Девушка. Неудивительно, что Кирк первым делом подумал о шаманках - они славились привычкой носить мужскую одежду. Вот и незнакомка была одета по-мужски: в свободную тунику до середины бедер, выглядывающую из-под стеганой куртки, и широкие холщовые штаны, заправленные в высокие сапоги без каблуков. Но лицо ее никто не назвал бы даже в малейшей мере мужским: нежная молочно-белая кожа, почти не тронутая загаром, тонкие черты, пухлые губы идеального рисунка, большие серые глаза, оттененные почти черными ресницами, светло-русые волосы, уложенные косой вокруг головы. Много, очень много лет назад Арон уже видел это лицо, и тогда - так же, как сейчас, - не мог отвести взгляда.
Арон с трудом заставил себя посмотреть на спутника девушки. Тот был загорелым, темноволосым и светлоглазым, а вышивка на рукавах рубахи определяла его клан и положение в нем - как это положено северянину, придерживающемуся традиций. Клан Лват, обитатели долины Дольменов.
На одежде девушки вышивки не было, как не имелось и никаких иных указаний на клан - тоже в своем роде важный знак. В нескольких местах оружие клановцев задело ее, но, как отметил Арон, ни одна рана жизни не угрожала.
По тому, как держались незнакомцы, легко определялось: девушка в их паре главная.
– Госпожа, - проговорил Арон, в качестве приветствия склонив голову.
– Благодарю за помощь, тар, - отозвалась та, произнося слова террунского языка с едва заметным северным акцентом. Сам Арон, еще ребенком переселившийся в Террун, говорил чисто и порой замечал, что родное наречие помнит хуже, чем официальный язык империи.
– Тарэс, - привычно поправил он незнакомку и подумал, что нужно будет, в конце концов, получить это дворянство.
– Тарэс, - повторила девушка.
– Вы подоспели вовремя.
– Рад услужить, - Арон изобразил подобие придворного поклона, заставив девушку слегка рассмеяться, приоткрыв белые, идеальной формы, зубы.
– Как же вы, госпожа, оказались в такой неприятной ситуации?
– проговорил из-за спины Арона Кирк, только сейчас подошедший к ним.
– Боюсь, это долгая история, - незнакомка вздохнула, провела пальцем вдоль самого длинного пореза, на рукаве, нахмурила брови. Рана не кровоточила, более того, края ее стягивались прямо на глазах.
– Негодяи испортили мою последнюю чистую одежду.
Кирк тоже это заметил, поскольку спросил почтительно:
– Госпожа - магичка?
– Что?
– удивленно переспросила девушка, потом покачала головой: - Вы так решили из-за раны? Нет, вовсе нет. Я жрица Богини Льда. А это мой телохранитель, - она указала на мужчину, - Гетас Лват.
– Если вы путешествуете на юг, то можете присоединиться к моему отряду, - неожиданно для себя предложил Арон.
– Вы весьма любезны, тарэс, - жрица взглянула на него с любопытством.
– Вы верхом? Наши лошади, как видите, давно пали…
– У нас есть запасные, - торопливо сказал Арон, все еще во власти того странного ощущения, которое заставило его броситься незнакомке на выручку.
– Вы любезны, тарэс, - повторила девушка.
– Что ж, мы принимаем ваше предложение.
Все время, пока они вчетвером сперва поднимались на холм, а потом спускались с него, Арон ощущал на себе напряженный взгляд Кирка, но ни разу не обернулся к наемнику. Тому требовались объяснения, а их мужчина не мог дать даже самому себе. Точнее, мог, но, произнесенные вслух, они бы показались еще большей глупостью, чем сказанные мысленно.