Маг. Биография Пауло Коэльо

Морайс Фернандо

Впервые за свои 28 лет он встречал Рождество не дома Уже вступив на стезю нового воцерковления, он пригласил Бет на рождественскую мессу в собор Нуэстра-Сеньора-де-Пилар, находившийся неподалеку от Розового дома — резиденции аргентинского правительства, и, удивленный отказом девушки, которая предпочла в эту ночь побродить по улицам Буэнос-Айреса, порвал с ней. Позвонил в Рио Сесилии МакДауэлл — Сиссе — чтобы пожелать счастливого Рождества, и немедленно объяснился:

— Я люблю тебя. Через три дня буду дома. Если пообещаешь встретить меня в аэропорту — прилечу, чтобы как можно скорее увидеться с тобой.

Миниатюрной, под стать Пауло, кареглазой, с орлиным носом Сесилии МакДауэлл было тогда девятнадцать, она училась в Папском католическом университете в Рио. Дочь американки Патрисии Фэйт и столь же известного,

сколь и процветающего врача-фтизиатра Афонсо Эмилио де ла Роке МакДауэлл, владевшего крупной туберкулезной клиникой в Жакарепагуа, Сисса училась в Колежио Бразилейро де Алмейда, созданном и руководимом Нилзой Жобим, матерью знаменитого композитора Тома Жобима. Нравы в доме МакДауэллов царили пуританские, благо отец происходил с Северо-Востока, где свято чтут традиции, а мать получила строгое протестантское воспитание. Однако родители с распростертыми объятиями встретили этого хиппи, влюбившегося в их младшую дочь, а еще несколько месяцев спустя закрывали глаза даже на то, что она проводила уикенды у него (Пауло к тому времени сдал квартиру на Волунтариос-де-Патриа и переехал на шумную Барата-Рибейро). Через тридцать лет Сисса, оглядываясь назад, с жестокой иронией объяснит подоплеку подобного либерализма:

— Поскольку мои старшие сестры так и не вышли замуж, полагаю, что требования, предъявляемые к будущим зятьям, сильно понизились. И лучше уж было не отпугивать возможных кандидатов в женихи.

Каковы бы ни были резоны родителей, каждый уикенд, когда они уезжали в свой загородный дом в Петрополисе, Сисса собирала вещички и туалетные принадлежности в модную тогда холщовую котомку на длинном ремне и отправлялась на улицу Барата-Рибейро. Однако призрак несостоявшегося брака с Энеидой возникал в душе Пауло всякий раз, как тема грозила повториться, и в дневнике он отмечает: «Сегодня вечером у родителей Сиссы будет званый ужин, а я в таких случаях всегда чувствую себя как на горячей сковороде…», жалуется: «…меня принимают как жениха, а это последнее, чего мне хочется». Во время одного из сеансов психоанализа, которые Пауло регулярно посещал, д-р Бенжамин Гомес предположил, что в основе его нервного напряжения лежат сексуальные проблемы:

Он сказал, что мое отношение к сексу вызывает напряжение, в котором я постоянно пребываю. На самом деле Сисса в этом на меня не похожа и довольно равнодушна к сексу. Я же мог реализовать себя в сексе, потому что это не было обязанностью, и теперь буду относиться к нему как к средству снять напряжение. Доктор Бенжамин сказал, что на энцефалограмме электрошок и оргазм дают одинаковую картину — и эпилептический припадок тоже. Услышав такое, я нашел в сексе лекарство.

Как ни смущало Пауло все, что мало-мальски намекало на обязательства и отношения жениха и невесты, в марте 1976-го, когда Сисса вернулась из трехнедельной поездки по Европе, он сделал ей предложение. И хотя Сисса приняла предложение с искренней радостью, все же поставила условие: это должен быть настоящий брак, все честь по чести — свидетельство о регистрации, венчание в церкви, обручальные кольца, падре, невеста в белом под фатой, жених в черном костюме и все прочее. Пауло в ответ разразился хохотом, заявил, что принимает все требования во имя любви и еще потому, что собирается остепениться, а лучше свадьбы для этого ничего не придумаешь. Еще до церемонии он несколько Раз к «Книге перемен», чтобы узнать, правильно ли поступает, и оставил в дневнике свидетельство снедающих его сомнений:

Вчера представил себе всю эту, мягко говоря, ерунду со свадьбой и, по правде сказать, спало страшно… Мы и так цапаемся из-за нее, а обернуться может вообще черт знает чем…

Впрочем, несколько дней спустя настроение изменилось:

<…> Ночевал не дома из-за своей паранойи. Ужасно хочется, чтобы Сисса жила со мной. В сущности, мы любим друг друга, понимаем друг друга, а она — человек, с которым можно ладить. Но сначала надо будет вытерпеть этот цирк, со свадьбой…

В таких и подобных душевных метаниях пришел Пауло ко дню 2 июля — пришел при полном параде, как требовала невеста. Ровно в семь вечера, под звуки скрипок, исполнявших шопеновский ноктюрн № 2, он появился у алтаря в церкви Святого Иосифа, расположенной в самом центре Рио, и остановился справа от падре, который приступил к таинству венчания. По

сравнению с тем косматым обтрепанным хиппи, какого запечатлели фотографии, еде данные в Нью-Йорке, Пауло выглядел теперь настоящим принцем. Подстриженный и тщательно причесанный с укороченными и приведенными в порядок усами и бородкой облаченный в короткий фрак современного покроя, полосатые брюки, черные туфли, белоснежную сорочку, повязанную серебристым галстуком. Дон Педро Коэльо и отец невесты были, сообразно торжественным обстоятельствам, столь же чинно-элегантны, чего нельзя сказать о свидетелях — Роберто Менескале и Рауле Сейшасе.

Под музыку Элгара появились пять юных подружек, предварявших выход невесты в белом подвенечном платье до пят. Отец вел ее под руку. Среди десятков гостей, заполнивших церковь, выделялась фигура Рауля Сейшаса — он был в темных очках, несмотря на поздний вечер, в пиджаке с красной строчкой по лацканам и обшлагам и красной же «бабочке». После благословения молодых прозвучало «Адажио» Альбинони, и венчание завершилось. Из церкви все отправились к родителям новобрачной, где состоялась церемония регистрации брака, а затем — роскошный ужин.

Пауло и Сисса выходят из алтаря церкви Сан-Жозе

Новобрачные с родителями

Сисса после церемонии бракосочетания отправляется на праздничный ужин

Пригласительный билет на свадебное торжество

Медовый месяц в Англии: Пауло в лондонском пабе

Медовый месяц прошел вполне обыденно. Обоим надо было вскоре возвращаться на службу, и дело ограничилось неделей, проведенной в загородном доме Коэльо на острове Жагуанум, неподалеку от Рио. Ни у Пауло, ни у Сиссы эти дни в памяти не запечатлелись. В дневниках Пауло нет упоминаний о свадебном путешествии, а те эпизоды, что запомнились Сиссе, не свидетельствуют о «море роз»:

Пауло не слишком счастлив… Похоже, он не хотел такой свадьбы — по всем правилам, с соблюдением мельчайших формальностей и обычаев. Да, он согласился, но мне кажется — потому лишь, что я настаивала. Но это был не тот медовый месяц, о каком можно было бы сказать — ах, как это упоительно, как влюблены мы были, как счастливы… Нет, таких воспоминаний у меня не осталось. Побыли там несколько дней, а сколько именно — опять же не помню, и вернулись в Рио, стали жить как жили…

А житье это началось с небольшого конфликта: Пауло предпочитал жить на шумной и оживленной улице Барата-Рибейро, и не из соображений экономии, а потому что ему хотелось жить ближе к родителям, которые к тому времени продали дом на Гавеа и перебрались на улицу Раймундо Коррейи на Копакабане, всего в нескольких минутах ходьбы от сына. Воспоминания, сохраненные Сиссой о первых месяцах супружества на Барата-Рибейро, нельзя назвать очень уж лучезарными:

Жизнь там была просто чудовищная… Окна единственной гостиной выходили прямо на улицу Барата-Рибейро, где всегда стоял адский шум. Но Пауло в тот период непременно хотел находиться поближе к матери, жившей совсем неподалеку. Квартирка наша была крошечная… У Пауло была еще одна, но он хотел быть рядом с матерью. Я была воспитана в духе протестантской этики, предписывающей жертвовать всем на свете ради супружеского долга и семейного счастья, а потому спала в этом грохоте… Свадьба состоялась в июле, значит, прожили мы там с полгода…