Маг. Биография Пауло Коэльо
Шрифт:
Такое начало было не из многообещающих, но ведь всякая молодая чета должна пройти «притирку» и получить привычку к совместной жизни, а потому покуда все шло своим чередом. Впрочем, иногда случались довольно бурные ссоры — как, например, в ночь на 24 августа, когда Пауло исполнилось 29 лет. Сиссу в два часа ночи разбудил ужасающий грохот, подобный взрыву бомбы. Она в страхе вскочила с постели и обнаружила в гостиной мужа с грудой петард под рукой. Он, вероятно, обкурившись марихуаны, устраивал праздничный салют и иллюминацию в свою честь, запуская в окно ракеты к ужасу обитателей всей округи. Разумеется, это записывалось для потомства на магнитофон:
Пауло:Сейчас 1:59 24 августа 1976. Мне исполнилось 29 лет. Сейчас запущу ракету в ознаменование и запишу звук. <слышен грохот> Здорово! Люди
Сисса:Пауло!!
Пауло:Ну что? Все проснулись, собаки залаяли…
Сисса:Что ты устраиваешь?
Пауло:А что?
Сисса:С ума сошел?
Пауло:По-моему, прекрасно! Грохочет на весь город! Я — чемпион! <слышен смех> Как же здорово, что я додумался купить эти ракеты! Как здорово! Мать твою, вот это салют! Вот это салют так салют! Кайф! Словно от чего-то освобождаюсь!
Сисса:Побудь со мной, мне не по себе…
Пауло:Это еще почему? Недоброе предчувствие?!
Сисса:Не-е-ет… Просто день был тяжелый…
Пауло:Тогда — слава богу. Попробуй сама выпустить ракету — сразу успокоишься, придешь в себя. Попробуй! Вот давай из этого окна!!
Сисса:Нет! Услышат грохот — поймут, откуда пуляют… Да брось ты свои ракеты! Ну побудь со мной…
Пауло:<слышен смех> Какой кайф!! Два часа ночи, звезды светят, а я отмечаю свой день рождения салютам! Господи ты мой Боже! Спасибо Тебе! Сейчас зафитилю еще! <слышен грохот>
Сисса:Прекрати! Консьержи со всего квартала заметят, откуда идет эта пальба.
Сесилия и в самом деле была человеком покладистым и уживчивым, но обладала сильным характером и не любила, когда ее заставляли делать что-либо против воли. Точно так же, как Энеида, она принимала взбалмошные выходки мужа — в память своего кумира он называл их «кастанедами» — могла даже выкурить с ним на пару «косячок», но даже и слышать не желала о всяких сексуальных экстравагантностях. Однажды Пауло, проснувшись за полдень — Сисса уже ушла на службу, — обнаружил оставленную ему записку и, когда прочел ее, почувствовал, что она будто жжет ему пальцы. Из текста следовало, что если он и вправду намерен блудить по-прежнему, она с ним под одной крышей не останется:
К сведению всех, кого это касается:
Я совершенно спокойна в отношении 500 женщин Пауло, поскольку ни одна из них не представляет опасности. Но сегодня по-настоящему задумалась о своем браке. Когда Пауло, заигрывая с секретаршей, говорил, что подержится за ее задницу, я сочла это просто шуткой, хоть и очень дурного тона. Но гораздо хуже было его предложение — пусть и не прямое — подцепить в «Синеландии» нескольких «птичек», которые бы разнообразили наши сексуальные отношения. Я знала, что он уже делал нечто подобное, но даже представить себе не могла, что Пауло, зная меня, как только он один меня знает, и, стало быть, легко предугадывая мою реакцию, предложит мне столь омерзительные вещи. Сегодня ночью я чувствую себя одинокой как никогда, потому что мне некому излить душу Могу лишь наедине с собой пожелать себе расстаться с Пауло как можно скорее, как только эти дерьмовые условности и правила нашего круга позволят это. При этом отчетливо сознаю, что нанесу тяжкую душевную травму и себе, и своим родителям.
Еще не достигнув первого рубежа, на котором отмечают «бумажную свадьбу» — со дня бракосочетания минуло всего несколько месяцев — их супружеский союз дал серьезную трещину.
Сисса в их крошечной квартирке
Пауло читает новости из Бразилии
Супруги Коэльо подыскивают себе новую квартиру, а в свободное время ратуют за легализацию марихуаны
19
«В Лондоне разлетелись в прах все мои надежды стать когда-нибудь всемирно известным писателем»
Да, брак не задался, чего нельзя было сказать о профессиональной деятельности. В декабре 1976-го «Филипс» выпустил пятый альбом Сейшаса и Коэльо (сочинившего тексты десяти песен из одиннадцати) — «Десять тысяч лет назад», — сразу же завоевавший себе поистине ошеломляющий успех. У композиции, давшей заглавие альбому, имелось две особенности: необычно пространное название и то, что это был вольный перевод американской песни «I Was Born Ten Thousand Years Ago», исполнявшейся, что называется, повсеместно в нескольких версиях, самую известную из которых записал за четыре года до этого сам Элвис Пресли. Другая примечательная особенность заключалась в том, что впервые с четырнадцати лет, когда его вдохновил на такую акцию фильм Витторио де Сики, Пауло кому-то посвятил свое творение: на сей раз — отцу, дону Педро Кейма Коэльо. В песне речь идет о конфликте отцов и детей, но звучит и призыв быть снисходительными друг к другу, так что автор текста выражал свое уважение отцу очень своеобразно. Всякий, кто был хоть немного посвящен в семейную историю Пауло, мог понять, что «Педро» из рок-баллады «Мой старый Педро»— это и есть Коэльо-старший, но сам автор признался в том лишь много лет спустя.
Успех означал деньги, а для Пауло деньги должны были превратиться в камни, скрепленные цементом, в конце 1976 года он приобрел свою третью недвижимость — квартиру с двумя спальнями на улице Паулино Фернандеса в районе Фламенго, в ста шагах от дома, где родился и вырос. Приобретение собственности, как и достаток вообще, доставляли ему удовольствие, но и внушали страх перед чужой завистью — прежде всего перед коммунистами. В этом отношении он ничем не уступал своему другу и соавтору Раулю Сейшасу. Косматый рокер, который совсем еще недавно обличал «общество потребления» и в своих песнях едко иронизировал над страстью к материальным благам, теперь сделался настоящим стяжателем и ни за что не согласился бы расстаться хоть с самой малой толикой скопленного добра. «Сегодня в кино я вдруг дьявольски испугался, что настанет коммунизм, и у меня отнимут все мои квартиры, — записывает Пауло в дневнике и продолжает с обескураживающей прямотой: — Я никогда не буду сражаться за народ. Звучит скверно, я понимаю, но я никогда не буду сражаться за народ. Буду сражаться за идею и, быть может, за привилегированную элиту, или отдельное избранное сообщество».
Материальное благополучие, обеспеченное миром музыки, ни на миг, ни на пядь не могло отклонить его от исполнения давней заветной мечты — стать великим писателем. В минуты упадка и тоски ему иногда «становилось почти непреложно ясно», что мечта эта недостижима. Всякий раз, вспоминая, что ему скоро тридцать, он пугался — ибо считал, что это крайний срок, deadline, для того, чтобы добиться мировой известности, и по достижении этого рубежа надежда на успех меркнет и гаснет. Однако стоило ему однажды прочесть в газете, что книги знаменитой английской писательницы Агаты Кристи принесли своей создательнице 18 млн долларов, как его настроение заметно улучшилось.
Я вовсе не собираюсь издавать мои книги в Бразилии — здесь еще нет настоящего рынка книготорговли. Трехтысячный тираж считается у нас большим успехом, тогда как в Соединенных Штатах — оглушительным провалом. Здесь нет перспективы. Если я хочу стать писателем, то должен постоянно и непрестанно думать о том, куда бы отвалить.
Покуда судьба не указала ему путь к славе, Пауло был вынужден подчинять свою жизнь жесткому расписанию — присутственные часы, совещания, поездки в Сан-Пауло, словом, все то, что входило в обязанности креативного директора. Корпорация «Филипс» решила объединить все свои отделы и департаменты в одном здании, находившемся тогда на отдаленной окраине Рио — в современном и только еще строящемся районе Барра-до-Тижука. Пауло был против переезда: во-первых, офис теперь находился в сорока километрах от дома, и ему пришлось преодолеть психологическую травму Араруамы, купить машину и получить права, а во-вторых, на новом месте ему выделили слишком маленький кабинет. Впрочем, свое недовольство он изливал только в дневнике: