Маг. Биография Пауло Коэльо
Шрифт:
Дописывая «Пятую гору», я вспомнил этот эпизод — и другие проявления неизбежного в моей жизни. Всякий раз, когда я чувствовал, что целиком и полностью контролирую ситуацию, происходило нечто такое, что сбрасывало меня вниз. Я спрашивал себя: «За что?» Неужели я обречен вечно приближаться к заветной черте, но так никогда и не переступить ее? Неужели Господь так жестокосерд, что, позволяя мне уже различать на горизонте пальмы оазиса, делает это для того лишь, чтобы уморить меня жаждой среди пустыни? Прошло немало времени, прежде чем я понял: это не тик. Есть такое, что высшие силы посылают нам, чтобы перенаправить нас на истинный путь, на Свою Стезю. Есть и такое, что происходит ради того, чтобы мы могли применить на деле все, чему научились. И в конце концов чему-то мы все же научаемся.
Книга была уже готова к сдаче в «Обжетиву», когда Пауло в своих изысканиях наткнулся на новые, хоть и отрывочные сведения о жизни Илии Пророка, не содержащиеся в канонических текстах Ветхого Завета — и речь там шла как раз о периоде его финикийского изгнания, то есть о времени, выбранном автором для исторического фона «Пятой горы». Открытие обрадовало Пауло, но заставило переработать всю книгу, которая в итоге вышла
Результаты оказались прямо пропорциональны усилиям, потраченным на их достижение. Менее чем за сутки разошлись 80 тысяч экземпляров из стотысячного первого тиража. Еще 11 тысяч — в течение недели на Биеннале, где Пауло ждали бесконечные вереницы читателей, жаждавших получить автографы, которые он раздавал десять часов без перерыва. «Пятой горе» не исполнилось еще и двух месяцев, а цифры продаж уже превысили 120 тысяч экземпляров, что означало: 550 тысяч долларов, выплаченных автору, уже вернулись в кассу издательства, и та же судьба ждала оставшуюся часть гонорара.
По отношению к «Пятой горе» критика вела себя более кротко и благожелательно. «Предоставим колдунам решать, маг Пауло Коэльо или шарлатан, нас это мало волнует, — писала „Фолья де Сан-Пауло“. — Дело в том, что он рассказывает вполне удобоваримые истории и, не кичась своей литературной мускулатурой, увлекает читателей на десятках языков». Главный конкурент этой газеты, «Эстадо де Сан-Пауло», поместил статью весьма взыскательного критика и беллетриста Жозе Кастелло, который не поскупился на похвалы новой книге. «Суховато-лаконичный стиль изложения доказывает, что перо автора стало острее, точнее и тверже, — утверждал он. — Нравятся вам книги Пауло Коэльо или нет, но он все еще — жертва предрассудков, порожденных застарелой ненавистью, которая, будучи перенесена когда-то на религиозную почву, залила планету кровью». За неделю до выхода книги даже брюзгливый журнал «Вежа», вынужденный смириться с очевидным фактом, посвятил Пауло пространный и сочувственный репортаж, озаглавленный «Улыбка мага», а затем поместил фрагмент из книги. Впрочем, дабы не утратить навыка, журнал разбавил поток похвал заявлением, сводящим творчество Пауло Коэльо к тому, что было названо «наивные истории, по философской глубине своего месседжа сопоставимые с фильмами из серии „Малыш-каратист“».
Однако едва появилась следующая — «Книга воина света» — критика набросилась на нее с удвоенным рвением. Это была первая книга Коэльо, вышедшая сначала за границей, а потом уже в Бразилии. Она родилась благодаря итальянской издательнице Элизабете Сгарби из Бомпиани. Воодушевленная успехом, который Пауло снискал у нее на родине («Рио-Пьедра» как раз к тому времени опередила по рейтингу «Остров накануне», роман прославленного Умберто Эко), издательница связалась с Моникой, чтобы узнать, нет ли у Пауло чего-нибудь неопубликованного для составленной ею серии «Ассаджи» («Пробы»), Коэльо же уже давно вынашивал идею объединить в одной книге размышления и заметки, которые делал на протяжении многих лет, — так что предложение поступило очень своевременно. Кое-что из этих микроновелл печаталось в «Фолья де Сан-Пауло», и объем, предписанный газетным колонкам, определил формат главок будущей книги. Метафорические, оснащенные средневековой религиозной символикой истории раскрывали читателям «Книги воина света» то, что Коэльо переживал на протяжении своего жизненного пути, названного им «процессом духовного возмужания». Для него степень взаимопроникновения автора и его работы была такова, что «Книга…» превратилась в ключ к пониманию его вселенной — «не столько магической, сколько идеологической», как предупреждал он. «„Книга воина света“ для меня столь же важна, как для Мао Цзэдуна „Красная книжечка“, а для Каддафи — „Зеленая“». Помимо журнальных колонок, выражение «воин света», обозначающее личность, которая неуклонно стремится к своей цели вопреки любым трудностям и препонам, встречается также и в других книгах Пауло — в «Алхимике», «Рио-Пьедра», «Валькириях». А если еще остаются сомнения относительно того, что означает это понятие, их призван рассеять недавно созданный сайт Коэльо в интернете:
Эта книга объединяет серию текстов, призванных напомнить, что в каждом из нас живет воин света. Каждый способен услышать безмолвие своего сердца, признать поражения, не отступив перед ними, сохранить надежду в период упадка и усталости.
Выход «Книги…» в Бразилии был предварен ее итальянской премьерой, прошедшей с большим успехом, однако это не произвело на критиков никакого впечатления. Даже «Фолья де Сан-Пауло», печатавшая прежде миниглавки, устами молодого журналиста и одного из своих редакторов Фернандо Барроса-и-Силвы высказалась о новинке как о «последней мистической судороге, пробившей самую феноменальную личность нашего издательского мира», а затем в первых же строках отказала Коэльо в праве называться писателем:
Пауло Коэльо — не писатель. Даже не плохой писатель. Неверно было бы относить то, что он делает, к сфере сублитературы. Это было бы чересчур
Для Коэльо подобные заявления лишь подтверждали, что между отношением критиков и поведением читателей существует глубокая, зияющая пропасть. Как повелось с его первой книги и повторялось со всеми последующими, «Книга воина света», подвергшаяся саркастическим разборам, подобным вышеприведенному, уже через несколько дней появилась в списке бестселлеров не только в газете, редактируемой Барросом-и-Силвой, но и во всех рейтингах, публикуемых бразильской прессой. Вслед за тем Пауло удалось то, что еще не удавалось ни одному из бразильских писателей, — одна и та же книга возглавляла список бестселлеров и в категории «художественная литература» (в данном случае — по версии газеты «Глобо»), и по разряду «нон-фикшн» («Жорнал до Бразил»), В остальном мире дело обстояло примерно так же: «Книга воина света», переведенная на 29 языков, в Италии разошлась миллионным тиражом, сделавшись после «Алхимика» и «Одиннадцати минут» самым большим успехом Коэльо, — и даже десять лет спустя переиздается в среднем по 100 тысяч экземпляров в год. Популярность ее в Италии достигла такой степени, что в конце 1997 года Донателла Версаче, сестра и наследница великого модельера, скончавшегося за год до этого, объявила, что именно это творение Коэльо послужило источником вдохновения для работы над коллекцией «весна-лето 1998 года». Во Франции объем продаж «Алхимика» достиг 2 млн экземпляров, «Рио-Пьедры» — 240 тысяч, и этот успех побудил Анну Каррьер приобрести за 150 тысяч долларов права на перевод и публикацию «Пятой горы». За несколько месяцев до выхода книги Пауло с радостным волнением узнал, что французское правительство наградило его орденом «За заслуги в области наук и искусств». На церемонии вручения министр иностранных дел Филипп Дуст-Блази назвал Коэльо «алхимиком слова, приносящим радость миллионам читателей». «Ваши книги творят добро, ибо стимулируют нашу способность мечтать, наше желание искать и верить в самих себя в ходе этого поиска».
Впрочем, многие бразильцы продолжали морщить нос при виде того, как расстилают красную ковровую дорожку под ноги их соотечественнику, где бы тот ни появлялся. Подобное отношение в очередной раз ярко проявилось в начале 1998 года, когда было объявлено, что с 19 по 25 марта Бразилия будет почетной гостьей на 18-м Международном книжном салоне в Париже. Министр культуры Бразилии Франсиско Уэффорт поручил президенту Национальной библиотеки академику Эдуардо Портеле сформировать делегацию писателей, которые будут принимать участие в торжествах по приглашению бразильского правительства. Утряски и согласования длились несколько недель, а когда до отъезда оставалось десять дней, в СМИ появился список тех пятидесяти счастливцев, что проведут за казенный счет неделю блаженного ничегонеделанья в Париже. Как и четыре года назад, перед Франкфуртом, имя Пауло Коэльо в этом списке не значилось. Правительство совершило по отношению к писателю, который поддерживал его, тем более бессмысленный демарш, что Пауло больше не нуждался в официальных приглашениях, чтобы участвовать в подобных церемониях. Прилетев в Париж по приглашению своей издательницы, он в день открытия Салона устроил автограф-сессию по случаю выхода французской версии «Пятой горы», выпущенной тиражом 250 тысяч экземпляров — вовсе не чрезмерным для человека, чьи книги выходили в этой стране тиражом пятимиллионным. Коэльо оказался в Париже на неделю раньше бразильской делегации и начал настоящий марафон интервью, пресс-конференций и выступлений на шести разных каналах французского телевидения. И наконец вечером 19 марта, под оглушительные звуки настоящей батукады, президент Жак Ширак и Рут Кардозо, «первая леди» Бразилии, представлявшая здесь своего мужа. Фернандо Энрике, перерезали ленточку, открыли Салон и в окружении толпы репортеров и охранников двинулись по залам «Пари-Экспо», где разворачивалось действо. На глазах у растерянных бразильцев Ширак вдруг отделился от своей свиты, подошел к стенду издательства Анны Каррьер, поздоровался с хозяйкой и, широко улыбаясь, заключил в горячие объятия Пауло Коэльо — единственного, как потом выяснилось, бразильского писателя, которого читал и которого через два года наградит орденом Почетного легиона — отличием, которого в недалеком прошлом были удостоены международные знаменитости вроде Уинстона Черчилля и Джона Ф. Кеннеди, а из бразильцев — авиатор Сантос-Дюмон, футболист Пеле и архитектор Оскар Нимейер. Прежде чем продолжить путь, Ширак полушутя заметил Анне Каррьер:
— Вы, должно быть, недурно заработали на книгах мсье Коэльо. Примите мои поздравления!
Одиночество триумфатора: Пауло, получив орден Почетного легиона, заперся в ванной отеля и запечатлел свою радость от получения высокой награды
Под взглядом бразильской «первой леди», Рут Кардозо, президент Франции Жак Ширак остановился, чтобы приветствовать Пауло, к которому официальная бразильская делегация отнеслась с пренебрежением