Магадемия номер три
Шрифт:
— Не имеете права! — донеслось до слушателей. — Я буду жаловаться! Это мой суверенный мозг!
— Мозговой паразит, — заворожённо прошептал Барри. — Мы их проходили, но живьём первый раз вижу.
Тролль выудил из кармана маленькую коробочку с какой-то мелочёвкой, освободил емкость и осторожно, даже с почтением, поместил туда редкий экземпляр.
— Так, поднимаем мистрис Свон и аккуратненько несём в целительское крыло.
— А может разбудить и пусть сама идёт? — скривился Лель. — Я, знаешь ли, натаскался уже.
— Ни-ни-ни!!! С ума сошёл?! Наоборот, покрепче усыпить желательно. Паразит раскормленный, значит ему минимум год, а то и несколько. А мы только что лишили тётку её любимой шизофрении. Вдруг она из-за этого по-настоящему свихнётся. Я рисковать без учителя отказываюсь!
Доставка проверяющей к целителям легла на плечи инспектора и эльфа, поскольку Барри, по его словам, «контролировал состояние пациентки». Мистрис Свон оказалась не такой уж лёгонькой, да ещё и таракан, даже из коробочки продолжавший бурчать о попранных правах меньшинств, настроение портил, так что Эпикур Алоизиус к концу путешествия уже ничего не хотел. Сгрузив коллегу на указанную сбежавшимися лекарями кровать, инспектор выпросил у первого попавшегося взрослого мага помощь при телепортации и, оказавшись в своём номере, с огромным облегчением рухнул в кровать.
— Завтра, — бормотал он, снимая в полумраке щегольские ботинки. Сил встать и включить свет не осталось. — Я обдумаю всё завтра.
13. Сессия
10 мерзлявня года 1534 от объединения Миров Треугольника
— Шеф, вы ничего странного не замечали? — осторожно спросила Гмерреда, ставя на стол ректора чашку с кавой. Варрик фон Баррик оторвался от укрытого свежим снегом пейзажа за окном и, благодарно кивнув, сделал первый, самый вкусный глоток.
— Что именно странного, Гмерреда?
— Такое ощущение, что воздух наполнен… предвкушением и лёгкой опаской.
После демонстрации мозгового таракана всем желающим, Гмерреда твёрдо решила высказывать кому-нибудь свои сомнения и предчувствия. А то вон мистрис Свон прятала от окружающих то, что считала шизофренией и вырастила рекордный экземпляр.
Вообще, тотальная проверка всего персонала, преподавателей и учеников на предмет заражения паразитами, оказалась самым тяжёлым последствием визита комиссии. После выписки проверяющих из лечебного крыла Магадемии комиссия как-то очень быстро покинула Рибовилль, составив более благоприятное, чем обычно, заключение. Правда копию ректору, вопреки традиции, вместо председателя принёс инспектор Смит. Геката сослалась на очередную мигрень и в Магадемию вернуться не захотела.
Расстроилась по этому поводу только тётушка Матильда, из-за чего был дважды пересолен суп и один раз осело суфле.
— Ну так ведь сессия начинается. У Магадемии в первый день сессии всегда такое настроение.
— Да? А прошлые разы я ничего такого не замечала.
— Значит, вас наконец-то приняли за свою, — ухмыльнулся ректор. — Очень быстро, надо заметить. Сам я только на третьем году настроение Магадемии начал чувствовать. Она долго присматривается, но если сочтёт, что вы ей подходите…
— Вы о ней, прямо как о женщине, — чуть заметно улыбнулась Гмерреда. — Слишком много работаете, шеф.
— О ревнивой и самолюбивой женщине, не забывайте об этом, Гмерреда. И я никому бы не советовал её по-настоящему злить.
— Погодите, шеф. Вы что? Серьёзно?!
— Ну какие тут могут быть шутки? У Магадемии есть душа и вы ей явно нравитесь. Это, в общем-то, полезно и приятно…
— Договаривайте уже!
— Ладно, всё равно узнаете, раз уж стали частью нашего круга. Магадемия неохотно принимает, но отпускать любит ещё меньше.
— Шеф, мне не нравится ваш тон, — слегка встревожилась девушка. — Вы так серьёзны, будто меня в рабство забрали.
— В рабство, не в рабство, а вот с личной жизнью, боюсь, у вас теперь проблемы будут, — и тут же преувеличенно оживлённо добавил. — Зато теперь вас гарантированно никто не уволит.
Гмерреда похлопала глазами, открыла рот, тут же закрыла, помялась, но так ничего и не спросила, вместо этого мысленно внеся в список дел допрос Фриды. Ну не захотелось ей дракона расспрашивать про ограничения в личной жизни.
Нора Тальроуз с весёлым сочувствием оглядела трясущихся учеников, основательно напуганных первой в их жизни сессией. Даже от Аннель, хоть та и старалась держать лицо, исходили ощутимые волны беспокойства. Пора, пора приводить малышню в форму а то от волнения забудут всё, что вызубрили.
— Иван, Петрович клятвенно пообещал в следующий раз заставить тебя чинить парту.
— А? — поднял затуманенный взгляд подросток. Всей его силы воли хватало только на то, чтобы не превратиться в мышку.
— Незачем так волноваться. Это всего лишь диктант. Вы таких уже десяток написали.
Иван затравленно глянул на куратора, но побелевшие пальцы, уже малость смявшие прочное дерево, разжал. Писал он уже почти без ошибок, но вот почерк… Тонкие стилусы парень ломал куда чаще парт. Мистрис Нора была с понятием и за буквы, похожие на следы пьяной мухи, искупавшейся в чернилах, ругала в меру. Но ведь ЭТОТ диктант проверять будет не она!
Раздался тихий хлопок и в руках гномки материализовался конверт аж с тремя сургучными печатями. Текст диктанта получали из департамента образования ровно к началу экзамена.
Иван позеленел и начал съёживаться. Аннель, сидевшая с ним за одной партой, нехорошо прищурилась и ткнула бедолагу острым локтем в бок.
— Укушу! — прошипела девочка.
Парень вздрогнул и попытался выпрямиться, не обращая внимания на кажется сломанное ребро. Тем временем Нора, не открывая пока конверт, напоминала ученикам порядок экзамена.
— Сейчас я открою текст и начну диктовать. Спешить нам особенно некуда, но и напрасно временя тратить не стоит. Ровно через два часа содержимое конверта испарится, а вам ещё надо будет несколько несложных заданий выполнить…