Магазин работает до наступления тьмы
Шрифт:
— Кто тебя прислал? — спросила Матильда.
— Никто... — пролепетал Славик.
Его снова подкинуло в воздух и отбросило в противоположный угол.
— Кто велел за нами следить?
— Никто! Это все сон! Ни за кем я не следил!..
Стены магазина пришли в движение и стремительно двинулись на Славика, с треском давя все, что было в торговом зале. Дверной проем исчез прежде, чем Славик успел подняться, и все, что он смог сделать, — это трясущимися руками соорудить распорку из гимнастической палки с красными пластмассовыми наконечниками.
— Вот молодец! — бодро сказал бабушкин голос. Когда-то она делала по утрам зарядку, опираясь на такую палку для величественных махов ногами. — Вот умничка!
Стены застопорились, дав Славику время ровно на один шумный дрожащий выдох, — а потом переломили палку,
— Кто велел тебе следить?
Позади затрещало невидимое пламя, кусачий жар впился в пятки, запульсировали болью набухающие ожоговой влагой волдыри. Славик взвыл и пополз вперед, ссаживая кожу о шершавый камень. Сильно ныли руки, но Славик цеплялся и полз, спасаясь от гудящего в каменной трубе огня. Пожаров, голодного пламени, пожирающего дома, леса и безобразно вопящих от непереносимой боли людей он боялся куда больше, нежели маленьких замкнутых пространств. Почему именно это, думал он, задыхаясь от жаркой духоты и страха, откуда именно это?
— Видела твои кошмары. Ничего особенного. Кто тебя прислал?
Срывая ногти, Славик попытался протиснуться вперед еще немного и понял, что застрял. Камень давил на грудь, на спину, на затылок — даже голову нельзя было приподнять. А сзади весело трещал огонь, волосы скручивались от жара, и запекшиеся ступни сочились горячей сукровицей…
— Я блогер… — задыхаясь, просипел Славик. — Расследование… снимал…
Каменная хватка ослабла, и труба выплюнула судорожно хватающего ртом воздух Славика в пещеру с округлым сводом. На стенах пещеры гроздьями висели желтовато-красные сгустки плоти, мясные мешки, частично обтянутые кожей. Они как будто росли прямо на камне, как слоевища лишайника. У них не было ни голов, ни конечностей, ни чего-то хотя бы отдаленно похожего на органы чувств, но они вяло шевелились и покачивались. И неизвестно откуда, как бывает только во снах, к Славику пришло понимание, что это крумы. Вот кем называла его Матильда. Мясным мешком, безруким, безногим и слепым.
— Так крум у нас еще и бло-огер, — ехидно пропела Матильда где-то в вышине, под самым куполом. — Говори. А то прямо тут и оставлю.
И Славик, стуча зубами, поведал ей о своей хрустальной мечте стать блогером-расследователем, прогреметь на весь интернет и зарабатывать деньги поиском истины и разоблачениями. Но это потом, понятное дело, сразу ни у кого не получается, и приходится хвататься за любую возможность, будь то голодающие кошки или нарушающая покой граждан сомнительная лавочка… Прежде Славик не рассказывал об этом так подробно никому, в том числе Лесе, и сейчас сам удивлялся, какими наивными и уязвимыми даже для самой безыскусной критики выходили его умопостроения.
Он старался, но ему хронически не везло. Возможно, проблема была именно в старательности, из-за которой Славик был во всех отношениях довольно медленным — а эпоха ему досталась очень быстрая. Стоило ему худо-бедно освоить какой-нибудь формат и решить, что теперь он имеет моральное право им заниматься — оказывалось, что формат давно устарел и уже никого не интересует. Славик осторожно, как холодную воду большим пальцем ноги, пробовал новые тренды, а когда наконец решался окунуться с головой — вчерашнее перспективное направление становилось уделом горстки чудаков-энтузиастов и вызывало только насмешки. К тому же он был опасливым перфекционистом и немного художником — месяцами доводил свои немногочисленные проекты до ума, шлифуя мельчайшие детали. Славик хронически отставал от времени, словно уже родился невольным ретроградом — наверное, именно поэтому ему так понравился странный магазин, торгующий прошлым, а он ему правда нравился…
Но были у Славика и успехи. Например, завирусился короткий ролик, снятый им на митинге: за одним из участников гонится омоновец, а на последних кадрах в забрале полицейского шлема, взятом крупным планом, отражается безмятежно пролетающая над бурлящей человеческой кашей чайка. Славик ревниво следил за счетчиком просмотров и за тем, какую музыку накладывают на его шедевр другие пользователи. Градозащитники благожелательно встретили ролик про снос исторических зданий в старой промзоне — той самой, куда Матильда потащила Славика в их первую встречу. А самой большой удачей стало расследование деятельности управляющей компании соседнего дома, которая объявила крестовый поход против подвальных кошек. Кошек иногда подкармливала Леся, которая и обнаружила, что вентиляционные отверстия, через которые животные выбирались из подвала на улицу, кто-то замуровал. В итоге кошки были спасены, злодейские планы работников ЖКХ раскрыты, а Славика слегка побил разгневанный дворник. Кошатники охотно размещали ссылки на расследование на своих страницах, а небольшой его фрагмент даже использовали в программе городских новостей, хоть и переврали в подводке псевдоним, под которым Славик вел расследовательскую деятельность.
После этого Славик и начал получать по электронной почте письма — якобы от жильцов дома в центре Москвы, на первом этаже которого находится подозрительный антикварный магазин. А жильцам, мол, от этого магазина нет покоя ни днем, ни ночью — то что-то разгружают, то крики или вспышки света в самый глухой час, то запахи непонятные, то шастают по двору всякие темные личности. И не мог бы Славик выяснить, чем конкретно занимается магазин и законно ли это, вывести, в общем, торгашей на чистую воду, а жильцы его щедро вознаградят.
Разумеется, Славик отнесся к поступившему предложению с большим недоверием. В первую очередь потому, что письма были написаны уж слишком своеобразно:
«Приветстве пишут безпоkойные жилцы нужны?нужны?нужны Вaши услуги)))) есть?есть дом»
Так начиналось первое письмо, озаглавленное «Помощ». Славик посмеялся над «беспокойными жильцами», отправил их послание в корзину и забыл о нем, но вскоре пришло новое. Тогда Славик обратил внимание на адрес отправителя — это был длинный и бессмысленный набор букв, словно кто-то не глядя провел пальцем по клавиатуре, а потом влепил в получившуюся абракадабру «собаку». Поиск по такому доменному имени ничего не дал, и Славик заподозрил, что все это чей-то нелепый розыгрыш. Он опять не ответил, но письма, неизменно начинавшиеся с «приветстве», продолжали сыпаться в его почтовый ящик, и в каждом сообщалась какая-нибудь новая информация о доме, о расположенном в нем магазине и о том, чего именно ждут от Славика «беспокойные жильцы». Читая сообщения, составленные из неподходящих букв и снабженные непонятными значками, Славик чувствовал себя дешифровщиком. В конце концов он увлекся, заинтересовался и сочинил небольшой ехидный ответ — что, мол, упорство «жильцов» достойно лучшего применения, а он бесплатно не работает. Очередное «приветстве» прилетело через десять секунд — ему предлагали аванс. Чем черт не шутит, подумал Славик и отправил «жильцам» номер электронного кошелька. Немедленно переведенная на него приличная сумма окончательно убедила Славика в том, что дело обещает быть любопытным. Тогда он и решил лично все разузнать…
— Значит, из-за денег, — с брезгливым разочарованием в голосе сказала Матильда.
— Да! — бурно закивал Славик и сам удивился мгновенно затеплившемуся в груди радостному детскому раскаянию. — То есть нет!..
«Беспокойные жильцы» оплачивали его работу, а не результат — вот из чего он исходил. В любом случае он провел бы честное расследование и не стал возводить на магазин и его сотрудников напраслину. «Жильцам» он никогда особо не доверял и поделился с ними всего парой материалов, доказывающих, что он действительно побывал в магазине. А так он просто сам хотел разобраться, что же там происходит. Ему правда стало интересно, и новая работа пришлась по душе. Он пока не решил, будет ли вообще продолжать это расследование, и снимал в основном для себя. Может получиться неплохая документалка — в нише всякой паранормальщины почти нет качественного контента, одни сумасшедшие и скептики, — но если Матильда против, он отдаст ей все исходники и больше ничего снимать не будет…
— Да хоть обснимайся, — процедила Матильда. — Может, даже соберешь пару сотен просмотров.
— Ты же велела ничего и никому… — удивился Славик, вспомнив, что совсем недавно (и, похоже, в этой же пещере) Матильда обещала вырвать ему гланды за разглашение тайн магазина.
— По инструкции положено каждому так говорить. Или ты думал, ты первый?.. У нас есть китайское зеркальце, обычная штамповка. Но в полнолуние в нем видно, как императрица Цыси душит своего любовника. Можно вставить в твое кино, забавно получится… Никто не поверит, через день забудут. Не в этом дело.