Магический спецкурс
Шрифт:
Дойдя до первых рядов, я все-таки притормозила, чтобы посмотреть на знакомые лица. Правда, видеть родителей без привычных иллюзий было все еще очень странно. Но, как и в случае с Яном, чужие черты имели такую родную мимику, что она сглаживала впечатление.
Папе очень шла форма Легиона. От полномочий старшего легионера столицы его освободили почти сразу, но обратно на службу все равно приняли, на какую-то административную должность. Мама была безумно рада вернуться в Аларию, но к местной моде ей теперь предстояло привыкать заново: в Москве она искренне полюбила джинсы.
Норман стоял рядом с моим отцом, ободряюще улыбаясь мне. Я впервые
Мое внимание привлекла Инга, помахав мне рукой в нарушение протокола, но ее, бедную, восторг и так разрывал на части. Оставалось радоваться, что она не пищит от счастья, наконец оказавшись в настоящем магическом мире. Моя мама, рядом с которой она стояла, только закатила глаза. А я, точно так же в нарушение протокола, помахала своей лучшей подруге. Собственно, почему я не могла этого сделать?
Наконец я приблизилась к хозяину Дома. Здесь не было алтаря, хозяин сидел на большом кресле, похожем на трон. Он поднялся навстречу, когда я добралась до первой ступеньки и начала подниматься «на сцену», как я назвала про себя небольшое возвышение. Он протянул мне руку, я подала свою, позволяя ее поцеловать в знак приветствия. Судя по тому, что его ладонь показалась горячей, моя была ледяная.
Музыка и пение стихли. Я почувствовала, как все гости замерли в благоговейном ожидании, когда хозяин Дома Риддик взял слово и объявил, что сегодня — великий день и все такое. Я стояла вполоборота к гостям, вполоборота к хозяину и почти не слушала его слова, дожидаясь момента, когда церемония признания подойдет к концу. Мне не нравилось быть здесь, не нравилось это делать, но приходилось.
В тот день канцлер не оставил мне выбора. От одного взгляда в его маленькие, злые глазки мне стало нехорошо. Я поняла, что договориться по-человечески не получится. Папа мог доказать только то, что Ротт был темным магом. Доказать заговор мы просто не успели бы. Я поняла, что нас всех уже давно бы арестовали, не будь одного «но». Канцлер опасался, что я действительно могу оказаться ревоплощением Роны Риддик. Видимо, в этом случае мой арест мог плохо сказаться на его политической карьере.
От мысли, что бравые легионеры, пришедшие с канцлером, арестуют и Нормана, и меня, а потом и папу, у меня сердце ушло в пятки. Я не знала, как еще защитить их и себя заодно. Разыграть карту с ревоплощением все-таки было единственным вариантом. И я ее разыграла, для пущего эффекта сделав вид, что я стала Роной Риддик. Кажется, Норман был шокирован, но, как и стоило ожидать, очень быстро сориентировался. И подыграл, сняв иллюзию и с себя.
Папа не ошибся. Даже среди легионеров, пришедших с канцлером, сразу почувствовалась перемена в настроении. И канцлер это тоже заметил. Идти против двух древних королей, учитывая нестабильность Республики, имеющиеся верования и предсказания, он не рискнул. Злой взгляд моментально исчез, и мы заговорили на позиции равных.
Мы рассказали ему всю правду. О Ротте, его коварном плане и о роли, отведенной Норману. О судьбе, которую наследник Геллерта готовил самому канцлеру и об участии во всем этом Марека. По-моему, последнее в каком-то смысле раздавило Кролла-старшего, но мне не было его жаль.
Канцлер предложил нам сделку: он не преследует никого из нас за преступления, которые мы совершили, стараясь помешать Ротту, но ни я, ни Норман не раскрываем свои истинные личности как минимум до выборов. Мы согласились, но оба понимали, что после выборов ничто не помешает канцлеру убрать нас по-тихому.
Поэтому сегодня я была здесь. Выборы прошли неделю назад, и тогда же мы раскрыли хозяину столичного Дома Риддик мою тайну. Невероятная новость, конечно, в считаные дни облетела весь город. Мы надеялись, что после этого канцлер не решится на какие-либо действия против нас. Пока он не решился.
Хозяин закончил свою короткую речь под аплодисменты, поднял с небольшого столика шкатулку и протянул мне. Аплодисменты тут же стихли, мне показалось, что все присутствующие затаили дыхание.
Я и сама его затаила, хотя прекрасно знала, что смогу открыть шкатулку. Настоящую проверку я прошла еще неделю назад, а то, что происходило сейчас, было скорее спектаклем для публики.
Как и полагалось, я провела рукой по крышке, направляя магический поток на отпирающее заклятие, и открыла шкатулку, получив свою порцию аплодисментов. Хозяин вынул из нее небольшую, изящную диадему из белого золота, украшенную изумрудами и бриллиантами. Она прекрасно подходила к перстню Нормана. Видимо, Рона Риддик любила это сочетание. Хозяин надел диадему на мою голову, взял за руку и развернул лицом к гостям.
— Дамы и господа, — торжественно изрек он, — позвольте представить вам Татьяну Ларину, урожденную Дарлу Вонен. Ревоплощение Роны Риддик!
Торжественная музыка снова ударила по барабанным перепонкам. На этот раз она звучала веселее. Я ждала новой волны аплодисментов, но произошедшее дальше заставило мой желудок перевернуться и завязаться в узел. Гости смиренно опустились на одно колено и почтительно склонили головы. Абсолютно все: мужчины и женщины, молодые и пожилые, немногочисленные дети. Даже Инга, вероятно, просто из уважения к торжественности момента.
И даже Норман, отчего мне хотелось заплакать. Это он был их королем, это перед ним они должны преклонять колени, а не он передо мной. Кто я такая? Всего лишь самозванка, использующая местные убеждения в собственных целях.
Однако Норман не пожелал раскрывать свою личность, сославшись на то, что это только все испортит. Рону Риддик несколько веков возводили в ранг полубогини, а Норд Сорроу не вызывал общественных симпатий. Бывший король сказал, что предпочитает остаться Яном Норманом до конца своих дней.
Я не стала спорить с его выбором. Мне нравится Ян Норман, но я надеюсь, что однажды он передумает. Пусть уверяет сейчас, что ему комфортно в этом образе, мне кажется, что каждый должен быть собой — так правильней. Я приму любое его решение, но слухи о том, кто он на самом деле, уже расползаются по столице. Джинн выпущен из бутылки: я знаю правду, ректор ее знает, мои родители, канцлер и многие легионеры. Лишь вопрос времени, когда тайна официально перестанет быть тайной.
А пока нести бремя известности предстоит мне. Конечно, я не планирую становиться ни настоящей королевой, ни даже канцлером. Хотя Норман порой шутит, что через пять лет у меня есть все шансы. Но я слишком молода, по-прежнему слишком плохо знаю магический мир и соваться в политику не хочу. У меня другие интересы в жизни. Зато мне кажется, что сам Норман станет отличным канцлером, когда наконец будет раскрыта его настоящая личность. «Однажды древний король вернется, и Республику ждет новой расцвет» — думаю, это пророчество станет отличным слоганом для избирательной кампании. А что касается отношения магов к Норду Сорроу… Я в силах его изменить.