Магистр дьявольского культа
Шрифт:
В этот момент кто-то похлопал Аньсинь по спине. Развернувшись, она увидела ту самую женщину — та стояла с занесенной для пощёчины рукой. Аньсинь приняла удар с негромким вскриком, какое-то время стояла оторопело, а потом взъярилась:
— Ах ты мерзавка!
Женщина закричала в ответ:
— Это ты мерзавка!!! Треплешься тут целыми днями… твоему языку заняться больше нечем?!
Аньсинь взвизгнула:
— Да каким хреном тебя касается, что я делаю?!
Женщины сцепились на первом этаже главного зала, не гнушаясь пускать в
Многие проститутки подошли, чтобы разнять их.
— Сы-Сы (5), прекрати!
Сы-Сы?
Вэй Усянь наконец понял, почему лицо женщины показалось ему знакомым. Если прибавить ему семь-восемь шрамов, разве не получится Сы-Сы, женщина, пришедшая в Пристань Лотоса ради того, чтобы раскрыть тайну?!
Он вдруг почувствовал, как лицо обожгло волной жара. Весь зал погрузился в океан яростно-красного. Вэй Усянь тут же выдернул себя из Сопереживания!
Он открыл глаза, и Лань Ванцзи спросил:
— Что там?
Лань Сичэнь тоже заговорил:
— Молодой господин Вэй, что вы увидели?
Вэй Усянь глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, а потом ответил:
— Думаю, Глава Ордена Цзинь вырос в этом храме Гуаньинь.
Цзинь Гуанъяо сохранял самообладание. Цзян Чэн недоумённо протянул:
— Вырос? Разве он не… — Он собирался сказать «разве он вырос не в публичном доме», когда вдруг тоже осознал. — Этот храм когда-то был публичным домом. Он сжёг то место дотла и построил на его месте храм Гуаньинь!
Лань Сичэнь спросил:
— Ты действительно устроил пожар?
Цзинь Гуанъяо ответил:
— Да.
Цзян Чэн холодно рассмеялся.
— Как-то слишком спокойно ты признался.
Цзинь Гуанъяо сказал:
— Разве теперь есть какая-то разница? Одним поступком больше, одним меньше.
После недолгой тишины Лань Сичэнь спросил:
— Ты планировал таким образом замести следы?
И хотя многие знали, что Ляньфан-цзунь вырос в публичном доме, ни разу за столько лет никто не знал наверняка, где именно этот публичный дом располагался. Действительно довольно странно. Все понимали, что Ляньфан-цзунь тайно тянул за ниточки, чтобы скрыть подобные вещи, но мало кто мог предположить, что он просто сжёг до основания место, где родился и вырос.
Цзинь Гуанъяо ответил:
— Не совсем.
Лань Сичэнь вздохнул и не стал продолжать. Цзинь Гуанъяо поинтересовался:
— Ты не собираешься спросить — почему?
Лань Сичэнь покачал головой. А мгновением позже заговорил, хотя и не отвечая на вопрос.
— Дело не в том, что я не знал о твоих поступках. Я просто верил, что для каждого из них у тебя есть причина.
Он продолжил:
— Но твои деяния переходят всякие границы. И я… теперь не знаю, стоит ли верить тебе.
В голосе Лань Сичэня угадывались крайняя усталость и разочарование.
На улице бушевала гроза. Ветер пробирался через щели храмовых ворот. И под пронзительный вой стихии Цзинь Гуанъяо вдруг упал на колени.
Все удивленно замерли. Вэй Усянь, только что забравший у Цзинь Гуанъяо меч с пояса, тоже весьма удивился. Цзинь Гуанъяо слабым голосом начал:
— Брат, прости меня.
— …
Услышав это, даже Вэй Усянь почувствовал себя неловко. Он не смог сдержаться и произнёс:
— Эй, слушайте, давайте лучше хорошенько подерёмся, вместо того чтобы разговаривать. Будем просто сражаться, идёт?
Этот человек менял выражение лица по своему желанию, а теперь вот упал на колени. Никакого достоинства. На лице Лань Сичэня играла необъяснимая палитра эмоций.
Цзинь Гуанъяо продолжил:
— Брат, мы с тобой знакомы уже много лет. Что бы кто ни сказал, ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Я больше не намерен занимать пост Верховного заклинателя, и я окончательно уничтожил Тигриную Печать Преисподней. После этой ночи я отправлюсь в земли Дунъин и больше никогда не вернусь. Учитывая всё это, сохрани мне жизнь, прошу.
Отбытие в Дунъин, говоря начистоту, являлось откровенным бегством. Звучало довольно бесстыже, но Цзинь Гуанъяо всегда славился гибкостью — если можно было смягчить ситуацию, он бы никогда не вышел в открытую схватку. Боевой мощи Ордена Ланьлин Цзинь хватило бы, чтобы одолеть пару-тройку других. Но стоило всем кланам, большим и малым, объединиться в поход против него, и уничтожение, подобное падению Ордена Цишань Вэнь, оставалось лишь вопросом времени. Вместо того чтобы тянуть до этого момента, куда предпочтительнее сразу отступить, залечь на дно и копить силы. А в будущем вполне мог бы появиться шанс вернуться и снова подняться на вершину.
Вэй Усянь произнёс:
— Глава Ордена Цзинь сказал, что Тигриная Печать полностью уничтожена. Могу ли я на неё взглянуть?
Цзинь Гуанъяо ответил:
— Молодой господин Вэй, восстановленная версия — это всё же не оригинал. Её можно использовать лишь ограниченное количество раз. Она уже стала абсолютно бесполезной. Кроме того, вам лучше всех известно, сколько тёмной энергии в ней содержится. Думаете, я бы стал носить с собой обломки, от которых больше нет толку и которые могут навлечь лишь сплошные несчастья?
Вэй Усянь протянул:
— Откуда мне знать. А вдруг ты сможешь найти ещё одного Сюэ Яна?
Цзинь Гуанъяо:
— Брат, каждое мое слово — чистая правда.
Его голос звучал более чем искренне. Цзинь Гуанъяо действительно весьма уважительно обращался с Лань Сичэнем с момента пленения. В этот миг Лань Сичэнь всё ещё не был способен отвернуться от него. Он лишь вздохнул:
— Глава Ордена Цзинь, ещё когда выяснилось, что ты по собственному разумению спланировал нападение на гору Луаньцзан, я сказал, что тебе больше нет нужды звать меня «братом».