Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

– Что такое «Э.» в вашем имени? – спросил Ратленд. – Сколько вам лет? И… чем помешали вам часы сэра Рена?

Де Катедраль вздохнул. Похоже, Ратленд не собирался разговаривать с ним о семье.

– Je suis l’Esprit de Cathedrale [175] , – ответил он. – Я родился третьего апреля тысяча восемьсот третьего года в деревне Рюскюмюнок [176] – это почти самая западная точка Франции. Там нет ничего, кроме нескольких домов, песка и воды. Часы сэра Рена надо было убрать, потому что они слишком точны: некоторые рукотворные вещи, если их правильно расположить, имеют столь совершенное строение, что угрожают проткнуть ткань человеческой реальности. Тогда в этот мир войдет светлый туман божественного замысла, который для людей губителен.

175

Я

Дух Собора (Эспри де Катедраль) (фр.).

176

Рюскюмюнок (фр. Ruscumunoc) – местечко недалеко от побережья в Бретани. Мэтр прав, это не самая западная точка Франции: таковой считается Пуант-де-Корсан в той же Бретани.

– Понятно, – кивнул Ратленд, немного помолчав.

Но мэтр Эспри де Катедраль не услышал последней фразы. Он уже летел вниз, ниже уровня, на котором лежали под платформой останки королевы иценов, к центру земли, в ад, в последний круг ада, прямиком в пасть Дита [177] , терзающего в зубах предателей. По крайней мере, так казалось последнему мастеру ордена Медовой кошки, – мастеру, который никого не предавал, а всего лишь не позволил миру превратиться в игрушку Копьеносцев. Дух собора не услышал слов Ратленда о том, что ему понятно, но зачем бы они были ему? Последний алхимик не просто понимал, он знал.

177

Греческий Аид, Гадес, римский Плутон и Дит (лат. Dis или Орк) – бог подземного царства мертвых и само название этого царства. Данте называет Дитом Вельзевула, вмерзшего в лед адского озера Коцит в самом низу воронки.

37. Дорога на Монтеверджине

Прошли годы.

Униженная и обездоленная Версальским договором Германия мечтала о реванше. Бравый австрийский ефрейтор, хватанувший во время третьей Ипрской битвы горчичного газа и едва не ослепший от этого, так и не дослужившийся до офицера за недостатком лидерских качеств, готовился вознестись вверх на мутной пивной волне. Как на дрожжах поднимало его из ниоткуда в лидеры страны, героикой которой он всегда восхищался. Как у любого недостаточно и тенденциозно образованного человека, уши его впитывали преимущественно теории, возвеличивающие людей по принципу принадлежности к той или иной нации. «Той» нацией в подобных случаях становилась нация приверженца теорий, а «иной»… Иные всю историю оказывались ниже. Они были ниже и для древних греков, которые свысока смотрели, скажем, на «варваров»-персов эпохи великих Кира и Дария, и для китайцев, с неприязненным пренебрежением относившихся, например, к кушанам, создателям третьей величайшей империи древности времен Рима и государства Хань; ниже для любого народа, считавшего себя этнически единым и глядевшего на окружающий мир с высоты этого единства. Но в истории никогда не существовало ни единства, ни непокоряемой высоты, и лучшая сталь выходила из плавильных котлов народов – сталь, способная разрезать границы, сносить соломенные головы, перерубать глиняные ноги.

Лидер партии, носившей шипящее название Nazi, предпочитал задумываться о другом, ведь он хотел отыграться здесь и сейчас. Великая война прошла по Европе как чума, обездолив практически каждый населенный пункт, по непонятным причинам оставив нетронутым лишь несколько деревень в Великобритании, в том числе в графстве Ратленд, где даже родилось такое понятие, как «благодарные деревни» – поселения, не потерявшие в войне ни единого человека.

Ратленду (а он еще в 1918 году оперативно побывал в военно-полевом госпитале в городишке Пазевальк и ознакомился там с медицинской картой одного пациента, в которой был указан диагноз: «истерическая амблиопатия [178] ») со всей ледяной ясностью было понятно, что происходило в Европе после Первой войны. Еще одно небольшое усилие воображения, и вот мы видим бравого, но недалекого австрийского парвеню, кокаиниста и мечтателя, баловавшегося акварельками и мужественно проявившего себя на полях сражений, почти абсолютно пустое место на полотне интеллектуальной и политической жизни Германии. Отравление горчичным газом в пылу героической битвы? Нервическая слепота? Вряд ли первое, а одного второго недостаточно. Что-то начало твориться с ним. Как будто какие-то умело направленные ветра подули в его сшитые из солдатского сукна паруса. Как будто кто-то протащил его экстерном через специальный ораторский курс, колол в вену патриотической эссенцией и втыкал перед митингами в электрическую розетку. Как будто… за спиной его стояли другие, гораздо более умные люди, люди, привыкшие манипулировать, сделавшие на него ставку, выставившие его вперед, вверх, над затянутой тем же солдатским сукном загородкой перед зрителями, несложным чаяниям которых отвечали его несложные речи. Он отвечал на мысли о нищете, унижении, врагах и Великой Германии.

Он обещал величие, благосостояние и победу.

178

Амблиопатия (правильно «амблиопия»), так называемый «ленивый глаз» – не поддающееся коррекции ослабление зрения, не вызванное структурными нарушениями зрительного анализатора.

Мы уже упоминали, что за века борьбы с плетущими потусторонние интриги Ланцолами Гаттамелата и сама пристрастилась плести интриги – свои, посюсторонние. Борджа алкали власти дурной (никто не забывает наследие Александра), а Гаттамелата, конечно, доброй. Как же иначе? Они ведь не просто действовали «от противного», они привыкли спасать мир. Вот они и спасали его, как могли, но если магистр предпочитал уменьшать сумму несчастья по слагаемому, то его оппоненты решили дать этому несчастью самовоспламениться и сгореть очищающим пламенем.

Ратленд теперь понял, что совершил огромную ошибку, уничтожив де Катедраля – единственного человека, пытавшегося с ним уживаться. Адепт, хотя и не мог прекратить преследование своего ученика полностью (отчасти потому он не давал добро на растерзание последнего Ланцола, что осознавал его исключительные способности к выживанию, сулившие смертельную опасность преследователям), все же полагал, что живой Ратленд под наблюдением – лучше, чем война с ним. В открытой войне Медовые кошки могли потерять слишком многих, и тогда – кто будет заниматься судьбами мира? Но мэтра не стало, и его место занял другой. Функции последнего алхимика перешли к новым людям, знавшим простую аксиому: последний Ланцол должен быть убит. Ситуация вышла из-под контроля, и годы, последовавшие за переворотом в России, были сложными годами и для Ратленда, и для палаты Торн.

При всем своем умении бить прямиком в сердце проблемы магистр был один. Он уже не мог добиться в Германии того, чего некогда добился беседой с молодым Бенито Муссолини, послушно выполнявшим сейчас заложенную в него экономическую программу. Теперь нашего героя подстерегали буквально повсюду, и его передвижения превратились в открытую войну.

* * *

Мы уже упоминали, что наш герой с поистине коллекционерской методичностью собирал некоторые артефакты, которые успешно использовал. Отработав, он помещал их в надежные места, полагая, что артефактам лучше находиться у него, чем в неумелых и непочтительных руках. В швейцарском банке хранился тщательно изменивший свою древнюю внешность шлем из Саттон-Ху. В малоизвестном хранилище в Монако дожидался будущего непобедимый меч пророка Мухаммеда. В испанском городе Овьедо в ковчежце из кедра под личным присмотром супруги генерала Франко отдыхал от путешествий прямоугольный кусок льняной ткани с преинтересными пятнами крови, полностью совпадающими с рисунком на гораздо более знаменитой Туринской плащанице. В 1934 году плат из Овьедо попытаются уничтожить взрывом бомбы и не сумеют. А вот в муниципалитете французского города Аржантёй без помпы и огласки содержался коричневатый шерстяной хитон, отличительной особенностью которого являлось отсутствие швов.

Все эти нагруженные многовековыми верованиями вещи, прошедшие опасные приключения, помнившие звон мечей крестоносцев и воинов ислама, стоны распинаемых рабов и руки апостолов, наш герой со свойственным ему хладнокровием использовал. Да только со свойственной ему же трезвостью он знал: ни один артефакт, сколь бы несравненной «электропроводностью» он ни обладал, не умел ничего сам по себе. И то Копье судьбы, за которым гонялся австрийский ефрейтор, наконечник, постоянно находившийся в опасной близости от правой ладони Винсента Ратленда, сам по себе не мог ничего. Обладание копьем Лонгина, ставшим копьем Ланцола, не гарантировало его владельцу ни дополнительной неуязвимости, ни неотвратимости победы.

Магистр был один, и даже связи со здравомыслящими политиками Северного полушария уже почти не работали: по мере продвижения в глубь двадцатого века мир слишком уверенно увяз в кризисе. Знакомые российские дипломаты давно погибли или переместились в Европу, а среди большевиков у него друзей не было. Ратленд не мог распутать все узлы нового мира, как бы ни старался и какими бы нетривиальными методами ни пользовался. И все же он следил за артефактами. Поэтому когда некая христианская реликвия, принадлежащая дому Савой, по личному указанию короля Италии Виктора Эммануэля III отправилась поездом в высокогорный монастырь Монтеверджине близ Неаполя, чтобы укрыться от волнений нестабильных времен в тайнике, Ратленд отправился за ней.

Но прежде чем мы расскажем о приключении при Монтеверджине, объясним, почему магистр больше не предпринимал попыток войти в Ур. У него возникли новые соображения о принципах допуска, и он решил держаться «на поверхности» до последнего. Подозрения же были вот какие: Ур брал за вход жизнь. Система это была сложна и не до конца понятна. Для себя он посчитал так: первое же его – неудачное – вхождение погубило сына Агнес. Ратленд не знал, как именно забрали мальчика и куда спрятали, не знал, жив он или мертв, но факт оставался фактом: Питера нигде не было. Поэтому спустя полтора десятка лет он перестал его искать.

Поделиться:
Популярные книги

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Para bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
4. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.60
рейтинг книги
Para bellum

Архонт

Прокофьев Роман Юрьевич
5. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.80
рейтинг книги
Архонт

Сильнейший ученик. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 2

Измена. Ребёнок от бывшего мужа

Стар Дана
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Ребёнок от бывшего мужа

Real-Rpg. Город гоблинов

Жгулёв Пётр Николаевич
1. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
7.81
рейтинг книги
Real-Rpg. Город гоблинов

Хозяйка Междуречья

Алеева Елена
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка Междуречья

Крестоносец

Ланцов Михаил Алексеевич
7. Помещик
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Крестоносец

Эйгор. В потёмках

Кронос Александр
1. Эйгор
Фантастика:
боевая фантастика
7.00
рейтинг книги
Эйгор. В потёмках

Идеальный мир для Лекаря 3

Сапфир Олег
3. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 3

Кодекс Крови. Книга III

Борзых М.
3. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга III

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Черный Маг Императора 7 (CИ)

Герда Александр
7. Черный маг императора
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 7 (CИ)

Удобная жена

Волкова Виктория Борисовна
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Удобная жена