Магистраль смерти – 3
Шрифт:
– Оди… …ыре… семьд…
– Слышишь цифры?! Может удастся что-нибудь разобрать, ну же, давай попробуем, – поторопил он. – Мне кажется, что он повторяет какие-то координаты. Записывай, он говорит как до них добраться, ну же!
– Сейчас, секундочку Сем, вот только найду куда писать и чем.
Проблема, ни ручки, ни бумаги под рукой не было, взять их тоже было неоткуда, хотя Сема всегда возил в бардачке ручку и блокнот. Теперь и другое сгорели после удара вертолета. Но Марина выкрутилась. Нашла какую-то то ли ветку, то ли засохший корень и не найдя ничего лучше уселась на колени. Видимо решила записать обращение незнакомца прямо на земле. Что бы вышло из этой затеи узнать не довелось, потому что она так и не смогла
– Не получается, бли-и-ин, – палочка попросту переломилась пополам, едва коснувшись земли. Да и диктор говорил слишком быстро.
– А ты постарайся! Не начинай!
– Я не начинаю, стараюсь, не нравится, тогда сделай сам, – она отшвырнула сломанную ветку, голос из рации продолжал вешать.
Семе захотелось придушить супругу голыми руками – вот дура, набитая. Ничего кроме своего сраного маникюра не умеет. Потом говорит, что у него под ногтями грязь, а почему – потому что он этими руками… Сема оборвал мысли, взглянул на брошенную ветку, но отказался от идеи попытаться записать самому. Нет, он все еще удерживал рацию на вытянутых руках. Вдруг, если опустит прибор, то снова исчезнет сигнал, как в первый раз, когда они казалось бы просто перевернули на спину тело капитана. Но и стоять вот так дальше, когда непонятно ничего, не было смысла.
– Ну и чего встал, может, скажешь что-то в ответ? – предложила Марина.
– Не буду ничего писать, боюсь потерять…
– Да я не про это, ответь им, так ведь можно?
– Точно!
Было обидно, что годная мысль не пришла ему в голову первому, но винить себя за проигранную «минисхватку» с супругой не было времени. Сема опустил рацию, вновь начал нажимать на все подряд кнопки, разбираясь с устройством прибора на ходу. Выглядело сложнее, чем в детстве, когда за рации сходили две спичечных коробки, соединенных ниткой. Гораздо сложнее. Рация представляла из себя довольно таки внушительный кирпич, чем то смахивающий на первые, появившиеся у братков в России 90-х годов телефоны. Такой же увесистый, что по неосторожности пришибить можно невзначай и так же много кнопок, значение которых поймешь разве что закинув за воротник. Сема не придумал ничего лучше, как начать нажимать на кнопки поочередно.
– Ты что делаешь?
– Есть другие варианты? – он протянул рацию супруге. – Давай!
Марина покачала головой, пряча руки за спину – чур не я.
Наконец после очередного нажатия звук из рации стих. Супруги переглянулись.
– Говори, Семушка!
– Ало… раз-раз-раз! Приём, – он начал вываливать в динамик абсолютно все «позывные», которые знал.
– Вы нас слышите? – не выдержала Марина.
Подождали – Марина смотрела на супруга с надеждой, в глазах застыли слёзы. Митька продолжал пялиться на труп. Похоже, что до рации и до родительских потугов ему не было никакого дела. Наверное, стоило шугануть сына, но все потом, а сейчас:
– Мы выжившие, нам нужна помощь, мы на выезде из города, – затараторил Сема, как заведенный.
– Помогите… пожалуйста.
– Нам срочно требуется помощь, – ввернула Марина.
В ответ рация просто замолчала. И вновь повисло молчание, давящие секунды тишины и неопределенности.
– Не вышло, – Сема виновато пожал плечами. – Извини.
– Так сделай что-нибудь! – Марина не собиралась сдаваться. – Саймон, слышишь меня! Эти люди по ту сторону они могут нам помочь
– Я пытаюсь, спокойно. И я не Саймон, сколько можно тебе говорить.
Сема снова начал нажимать кнопки. Он действительно пытался, но, похоже, только переключил частоту потому что из рации теперь донеслось шипение. Верить в то, что закончилась трансляция не хотелось.
– Вот же дерьмо, – он стиснул зубы, опуская рацию.
– Ты сломал ее? А?
Сема промолчал – не сломал, но как настроить ее обратно не знал.
– И что теперь?
– Откуда
– Ты думаешь они там? – оживилась супруга.
– А где им ещё быть, Марин?!
Он посмотрел в сторону города, задумался.
«Не может ведь такого быть, что никто не поможет», – мелькнула мысль.
В прошлом году весной тоже вводили, тоже перекрывали дороги. Однако, те кто сидел дома, тому и штрафов даже не пришло… Так может пронесет?
Глава 4
***
Палыч огляделся – с обеих сторон пустая улица, никого, ни одной души. Одно НО. Спустись вниз, буквально пару сотен метров и они придут к точке назначения. Черный высокий свежевыкрашенный забор военной части был виден с того места, где сейчас стоял майор. Оттуда завернуть влево и упрешься через пару минут неспешным шагом в контрольно-пропускной пункт части. Обычно на нем стоят солдатики срочники, а как сейчас – кто ж его знает.
Но Алексей был прав – уйти они не могли. Теперь не могли. Одно дело оставить обреченных, которым уже ничем не помочь, но когда тебя прямо просят о помощи. Поэтому решено.
– Снимай его, – гулко выдохнул майор.
Они подошли к «восьмому» и остановились возле него. Надо сказать, что в виду своей внушительной комплекции, этот человек пострадал больше всех. Веревка, повязанная вокруг голени, справлялась с внушительным весом, но под тяжестью сдавливала мягкие ткани, поэтому ноги несчастного посинели и опухли. На них было страшно смотреть. Палыч не разбирался в медицине настолько, чтобы называть диагнозы, но в данном случае не требовалось специальных знаний. Очевидно, что у мужика началось отмирание конечностей. Некроз, неотвратимый процесс, который приводит к ампутации. Кровь не поступала в ступни вот уже много часов подряд, пальцы ног размером стали с сардельки и почернели. Выглядело жутко.
Качок сухо закашлялся и от того его тело свела короткая судорога, сменившаяся мелкой дрожью. Он часто и прерывисто задышал, покраснел, а ну ка повиси вниз головой, мозги полезут через уши.
Палыч думал, что Леша полезет на столб, чтобы уже сверху попытаться развязать крепкий запутанный узел. Вязали умело и дай боже, но у Леши откуда то взялся небольшой складной ножик. Майор припомнил, что видел такие перочинные ножички на витрине магазина заправки. Складной, компактный, тут тебе и отвертка со штопором, и пилочка, целый слесарный набор. Молодец, Алексей, не растерялся, у самого Палыча мозгов прихватить себе такой ножичек не хватило. Пришлось помучиться, прежде чем толстая веревка поддалась и мужик высвободился, с выдохом опустившись на руки майору. Леша пилил волокна, разумно предположив, что разрезать их не получится.
Видя, что Палычу приходится не сладко – попробуй удержать такую тушу, другу помог Алексей. Вдвоем они опустили качка на землю, прислонили могучей спиной к столбу. Выглядел тот крайне болезненно и обессилено, но главное он был жив. Открыл глаза и с испугом смотрел на друзей, не мигая.
– Живой? Как ты? – переполошился Леша, складывая ножик и пряча в карман.
– Пусть в себя придёт, погоди чутка.
Алексей начал массировать мужику конечности, совершенно холодные, хотя на улице было под тридцать. Качок морщился, шипел, но не сопротивлялся, а может просто не мог. Хотя Леша знал, что делает, разгоняя по венам застоявшуюся кровь. В результате у спортсмена поднялось давление – из носа потекли две струйки крови. Организм был истощен и черпать силы на восстановление было неоткуда. Вряд ли мужик сможет ходить без оказания должной помощи, но выкарабкаться, чтобы не двинуть на тот свет – вполне сможет. Глядя на него, Палыч предположил, что здоровяку не больше тридцати. Весит не меньше сотни и ростом за метр девяносто. Как угораздило его так?