Магистраль смерти – 4

Атамашкин Валерий Владимирович

Ну и куда идти?

Инна оглядывалась, искала одичалыми глазами выход с шестнадцатого яруса. Где то же он должен быть здесь? Лестница или лифт? Как-то же перемещаются между этажами. Правда только не совсем понятно куда спускаться, если помещение изначально расположена под землей. Вниз? Или таки вверх?

Разберёмся.

Она решила, что будет решать все проблемы по мере их поступления. Не стоит строить далеко идущих планов, сейчас это не работает. Инна скользила пристальным взглядом по бесчисленным дверям, и с каждым новым шагом срабатывал датчик света, а у следующей двери загоралось освещение. Дополнительная лампочка у каждой двери подсвечивала «палаты» более ярким светом, чем тусклое освещение коридора. Освещение же за спиной медленно гасло.

Это все пугало Инну, поскольку ей на самом деле казалось, что так она, будучи «на прицеле» ламп освещения, привлекает внимание здешних мерзавцев, но ведь они итак видели ее? И для этого вовсе не обязательно брать девушку на мушку с помощью этих светопредставлений. Видели… через объективы бесчисленных видеокамер, которыми был забит периметр «стадиона».

Дверцы лифта показались через десяток дверей – Инна почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце в груди. Она бросилась к лифту, но на половине пути вдруг остановилась, замерла, заколебалась. А Игорь… ее муж мучается в одной из этих комнат. Там ему вкачивают эту красно-коричневую дрянь, возможно издеваются и вообще… Инна все же подошла к лифту и нажала кнопку. Нет, будет глупо, по ИДИОТСКИ совершенно, начать искать мужа сейчас. Как? Идти вдоль длиннющего коридора и открывать все подряд двери, что встретятся ей на пути? Но ведь не хватит и целого дня, чтобы обойти все ярусы и заглянуть в каждую из комнат! И Инна при этом понятия не имеет, что на самом деле скрывается за каждой из этих дверей. Что если там ОПАСНО? Поэтому, нет, нет и еще раз нет. Она совершенно беспомощна, если точно не будет знать, куда они дели ее Игорька! Эта мысль неприятно обожгла девушку изнутри – но помочь мужу она сейчас никак не сможет, а если попытается, рискнет… то тогда не поможет себе и их будущему малышу.

Поэтому сомнения прочь.

Кнопка лифта не отреагировала на первое прикосновение. Инна продолжала жать и одновременно, чтобы согреться начала подниматься на носочки и опускаться обратно на пятки, как бы раскачиваясь. Глаза ее застыли на табличке на дверцами лифта, показывающей наглядно на каком этаже сейчас находится кабина.

Третий этаж.

Лифт не поднимался, кнопка не реагировала на прикосновение, не загоралась, как будто сломалась. Кабина никуда не ехала, так и оставшись на третьем этаже.

– Ну же, работай, пожалуйста, – прошептала Инна, продолжая оглядываться и вжимать кнопку. – Давай миленький, работай, я ведь тебя жду…

Она запнулась, потому что из-за перегородки за ее спиной появилось плавное, но усиливающееся свечение. В отличие от слабого и тусклого желтого света ламп, которым подсвечивались коридоры и даже света дополнительной подсветки дверей, новый источник света был куда более ярче. Свет отражался в металле дверец лифта. Одновременно в тишине послышались щелчки, а потом жужжащие звуки, наподобие тех с которыми открываются рольставни. Тут же снизу, от «футбольного поля» послышались голоса – совершенно неразборчивые и было непонятно, что говорят, но голоса мужские, низкие и грубые. Инна вжала голову в плечи и принялась нажимать по новой кнопку вызова лифта.

– Давай же, ну, давай, вызывайся…

Она отчетливо понимала, что эти мужчины пришли за ней. За кем же ещё, если тут она единственный живой человек?!

В этот момент лифт вдруг поехал. Вот только не туда, куда нужно. Кабина начала спускаться вниз.

Второй этаж.

ПЕРВЫЙ.

Цифра застыла.

А потом голоса внизу разом замолкли, но только для того, чтобы смениться пронзительными криками и воплями, вперемешку со странным рычанием.

Что-то случилось внизу. Инна бросилась к перилам, выглянула и застыла, не веря своим глазам.

– Господи, мамочки, что творится…

Между тем табличка над лифтом за ее спиной отчетливо показала, что лифт начал своё движение вверх. Инна этого не видела, была с головой поглощена происходящим у хирургическим столов с телами.

***

Жужжащий звук действительно принадлежал рольставням, она не ошиблась. Инна не

видела, как металлические конструкции, выполняющие здесь роль входных дверей, медленно поднялись вверх сразу с четырёх сторон по периметру того, что она успела прозвать «футбольным полем». Четыре отдельных входа, по входу на каждую сторону. Появившиеся проемы не были освещены и зияли непроглядной тьмой. Что там за ними – непонятно совсем. Но уже через несколько секунд из дверей с сильным напором повалил густой и обжигающий пар, подаваемый под совершенно сумасшедшим давлением. В клубах пара сперва ничего невозможно было разглядеть, настолько плотной консистенции оказалась горячая субстанция, но затем, когда пар стал постепенно разжижаться, в нем появились мужские силуэты. Они стояли прямо в горячем паре, что само по себе сложно вообразить. Стояли, расставив ноги по ширине плеч, вытянув руки параллельно полу, со стороны напоминая позой морскую звезду. За их спинами покоились автоматы, висевшие на длинных лямках. На каждом из этих людей был одет костюм химической защиты, напоминающий чумной костюм врача из реанимации. Только этот костюм был необычного желтого цвета, как у дождевика американского копа из фильмов. Такой кислотный и неприятный, скорее даже непривычный. Глаз этих людей вовсе не видно – стёкла противогазов вспотели и закрывали им обзор полностью. Пар, касаясь их тел, сейчас все ещё плохо различимых, постепенно превращался в конденсат, а потом крупными, увесистыми каплями стекал по защитным костюмам вниз. По полу медленно рассекались большие странного фиолетового цвета лужицы, от которых вверх снова поднимался пар, правда не такой густой…

Наконец, подача пара прекратилась и все четверо зашли внутрь широкой ниши «футбольного поля». Одновременно рольставни за их спиной с точно таким же жужжанием, как при открытии, опустились, отрезав людей в чумных костюмах от выходов. Теперь они остались наедине с хирургическими столами и лежащими на них трупами, прикрытыми тканью. Можно было предположить, что со стабилизацией температуры, конденсат со стёкол на противогазах постепенно испарится, станет видно глаза этих людей, а увидеть глаза подчас так важно, они говорят о многом, если не о всем. И конденсат действительно исчез, но глаза оказались спрятаны за непонятно для чего сделанным затемнением, как тонировка у автомобиля.

Увидев друг друга, люди кивнули, а потом один из них поднёс руку к затонированному стеклу противогаза, видимо, отдавая распоряжение по заранее согласованной команде. В руках этих людей появились мощные шокеры, автоматы все также остались висеть за их спинами. Незачем они сейчас, стрелять не в кого.

– Да все нормально, Виталя, – вдруг заговорил один из них. Его голос был металлическим и доносился из динамика, размещённого на его груди. – У меня только тяму не хватает, если честно, к чему весь этот показушный цирк с обеззараживанием, если здесь одни мертвецы. Свое они отработали, лежат который день подряд и даже не думают подыматься.

– Согласен, будь что-то не так, так нас бы оповестили, – подключился второй. – Тоже не понимаю. Давно пора этих утилизировать, как отходы, пока они окончательно не завонялись.

– Идиоты, вы можете хотя бы пять минут помолчать, повесьте на свои рты замки, лады? – им ответил тот самый Виталий, накануне распорядившийся вытащить шокеры. – Сказано делать так, значит делаем по методичке, если не хотите прилечь рядом на один из столов!

– Так места считай уже нет… – ответил второй говоривший. – Их же не выбрасывают, солят, наверное.

– Слушай, ну если молчать, то свихнуться можно, – подключился третий. Он подошёл к ближайшему хирургическому столу на котором лежал труп и ткнул его шокером, так грубо, как будто это не человек, а лишь кусок мяса, хотя так оно и было по большому счету. Тело не шевельнулось, никак не отреагировало на ток. – Они давно коней дали… в который раз. На хрена их каждый раз проверять?

– А тебя не смущает, что это те, кого приволокли из ТОЛПЫ? – спросил их командир. – Вы сначала думайте, а потом брякайте. Ладно заткнулись.