Магия белых ночей (сборник)
Шрифт:
– Бурьянов, что тебе? – Мезенцев нахмурился, по лицам солдат понимая, что дело неладно.
– Дык это… проблема у нас: преставилась Марфа-то! – Бурьянов перекрестился. Остальные последовали его примеру. Я тоже, едва не заехав пальцем себе в глаз.
– Как преставилась? – капитан слетел по ступеням и схватил солдата за грудки. – Да я вас всех!
– Алексей Михайлович, погодите, – остановила я его. – Проклятие не её было…
– Что?
– Проклятие. Баба та не сама его сделала. А бросала
Капитан кивнул и разжал руки, отступил на пару шагов. Солдат одёрнул мундир и с благодарностью посмотрел на меня.
– Ежели проклятие чужое, то как оно к той бабе попало? – поинтересовался капитан. – Как ты говорил, её кличут?
Последнее адресовалось Бурьянову.
– Марфа, – отозвался тот.
– Знаешь её? Откуда?
– Дык это… сын у неё в Московском… был… их на Сенатскую вывели… и потом сквозь строй… и на погост.
Мезенцев мрачно кивнул, а я вздрогнула и опустила взгляд, прекрасно понимая судьбу несчастных солдат, в роковой день доверившихся своим командирам. Многие из них теперь покоились на кладбищах.
– Если проклятие не Марфы, тогда чьё? – поинтересовался Мезенцев.
– Да кто ж знает…
– Я.
После моих слов воцарилась тишина. Я спустилась и стала рядом с капитаном.
– Я поймала проклятие и могу узнать того, кто его сотворил.
– Варвара Михайловна! – начал Мезенцев, но я выставила ладонь:
– И нечего на меня кричать, Алексей Фёдорович! Вы истинного преступника поймать хотите?
– Но… – он бросил взгляд на солдат, вслушивающихся в каждое слово, и махнул рукой:
– Поступайте как знаете!
– Хорошо, тогда нам надобно начать с дома Марфы. Может, заезжал к ней кто. Знаешь, где она жила?
Последнее адресовалось Бурьянову. Он закивал:
– Тут недалече. Я покажу!
Недалече оказалась на краю города. Рядом с воротами, в которые я въезжала несколько недель назад. При виде покосившегося деревянного дома по телу пробежал холодок. Улица была пуста: завидев солдат, народ разбежался, хотя спину так и буравили взгляды. Мезенцев выскочил из кареты и помог выйти мне.
– Идём!
Чувство тревоги всё усиливалось, пока мы, войдя в парадную, поднимались на второй этаж. Бурьянов первый добрался до двери.
– Тут она жила. Угол снимала… – Он взялся за ручку. А я поняла, что меня так настораживало: сырости не было. Словно кто-то выжег её…
– Стой! – я бросилась вперёд, перила под моей рукой проломились. Я упала бы, не подхвати меня идущий позади Мезенцев. Снова. Чтобы удержаться, ему пришлось спуститься на несколько ступеней. Это нас спасло. Огонь, вырвавшись из двери, с глухим рёвом пронёсся над нашими головами, оставляя от солдат, кто добрался до площадки, лишь пепел.
– Вниз, живо! – скомандовал
Вовремя. Сухое дерево стен мгновенно вспыхнуло, распространяя нестерпимый жар. Надсадно кашляя, капитан выволок меня на улицу и оттащил подальше.
– Ну вот, Варвара Михайловна, – просипел он. – Думаю, вам во дворец лучше…
– Ничего не лучше, – сердито отозвалась я, с тревогой наблюдая, как из горящего дома выбираются оставшиеся в живых солдаты. – Если вы не заметили, я – единственная, кто не закашлялся, а огонь и меня, а следовательно, и вас, обходил стороной.
Я внимательно посмотрела на него, пытаясь донести свою мысль. Капитан кивнул:
– Верно. Стало быть, пожар…
– Устроил тот, кто Марфе заклятие дал. Меня потому пламя и не тронуло – признало магию создателя. Думаю, и на Марфе метка была.
– Ну проверить это уже сложно…
Продолжить разговор не удалось: слишком уж шумно стало на улице. Отовсюду бежали люди с вёдрами, полными воды. Тушить пожар они не стали, только проливали соседние дома, чтобы те не полыхнули.
– Вряд ли нам сейчас удастся что-то узнать, – тяжело вздохнул Мезенцев.
– Может, подождать? – я огляделась и вдруг заметила мальчонку, того самого, кого спасла от зверства казаков. Я поманила его пальцем. Мальчишка подошёл, опасливо озираясь.
– Чего вам, барышня?
– Ты же здесь постоянно крутишься?
– Я ничего плохого не делаю!
– Тише, – оборвала я его. – К дому этому никто не подъезжал?
– Дык позавчера ж всё ездили… – поняв, что бить не будут, он недоуменно захлопал белёсыми ресницами. – Масленица же.
Мы с Мезенцевым переглянулись.
– А у дома кто-то останавливался?
– Агась, – мальчишка шмыгнул и вытер нос рукавом. – Барыня какая-то.
– Барыня?
– Ну, как вы… – он снова хлопнул ресницами. – Красивая и одета богато. Токмо у вас волос-то тёмный, а у нее – светлый и глаза – что майское небо.
– А кони какой масти? – вмешался Мезенцев.
– Чаво?
– Кони какие?
– А, дык енто, белые, жирные такие и мохнатые…
– Сколько их?
– Кого?
– Коней.
– Четверо. И карета вся разукрашена…
– Спасибо, – капитан сунул мальчишке медяк и повернулся ко мне. – А вы, Варвара Михайловна, не промах.
– Блондинка с голубыми глазами, – вздохнула я. – Да тут пол-Питерсбурга под описание подойдёт.
– Не забывайте, Варвара Михайловна, что эта блондинка – магичка и разъезжает на расписной карете с четвёркой белых коней.
– Значит, она…
– Смолянка, как и вы. Не желаете ли прокатиться до альма-матер?
Выбора не было, и мы, оставив солдат в помощь тушившим пожар, направились в Смольный.