Магия и пули
Шрифт:
Конечно, нет в жизни совершенства. На велосипед не положишь раненого, чтобы отвести беднягу в лазарет. Не поедешь на нем как о двуконь на лошади, когда запасная нагружена вьюком. А начнется непролазная осенняя грязь… Но пока лето только миновало середину, приближался август.
После очередного велопробега со стрельбой и бросанием гранат Федор практически без сил опустился на матрас в выделенной ему палатке. Почему-то его не донимали комары, вынуждавшие большинство офицеров в Яново ютиться в домах. Едва стащил сапоги, как у палатки раздался шум.
– К его высокоблагородию
Появление целого полковника из императорской фельдъегерской службы, спрашивающего капитана, вызвало ступор у казаков Хоперского полка. Тот же, снявши летчицкий шлем, через низкий вырез в брезенте протиснулся внутрь палатки. Бесцеремонно посветил фонарем, сверяя лицо Федора с имевшимся фото.
– Вам два пакета, – сообщил он, удовлетворенный осмотром. – Содержимое первого надлежит немедленно изучить и уничтожить в моем присутствии. Второй оставляю.
Догадываясь, от кого может исходить корреспонденция, привезенная таким образом, Федор сломал сургуч на первом пакете. Внутри оказались два сложенных листка, исписанных мелким твердым почерком. Попросив полковника подсветить фонариком, Федор пробежал глазами текст. Это было даже не письмо и не приказ. Скорее – мольба в письменном виде.
Император сообщал, что после оставления Вильно в тыл германцев по его приказу отправилось несколько групп с единственной задачей: уничтожать магов. В двух было по три Осененных с разным типом дара, сопровождаемых казачьими офицерами с опытом походов по вражеским тылам. Еще послали семь обычных конных партизанских отрядов, состоявших из кавалерийских полусотен. Четыре – из пеших добровольцев.
Не вернулся ни один человек. Предполагается, что все погибли. Урон германским магам, укрытых в подвижных броневых куполах, удалось нанести артиллерией, что замедлило продвижение врага от Вильно в сторону Риги. Но кайзеровцы придумали хитрость: на позиции движется с десяток куполов, а маги прячутся в двух или трех. Поди угадай – в каких, пока не начнут швырять огонь.
Разведка доложила, что у кайзера осталось всего три или четыре магических взвода, возглавляемых магистрами. Каждый может обеспечить прорыв фронта на участке в пару километров. Кроме того, немцы изменили тактику: проламывают нашу оборону и пускают вглубь русских земель конницу. Та производит опустошение. У немцев стало меньше ресурсов, чем в первые дни войны, но российские тоже иссякают. Безвозвратные потери составили свыше миллиона человек, сказывается нехватка оружия. Промышленность переходит на военные подряды, но не хватает времени… Потому эшелонированной обороны между Вильно и Ригой не наладить. Прорвавшихся на простор кайзеровских всадников перехватывают с трудом.
В тоже время единственный пластунский отряд с единственным же Осененным, имеющим опыт в истреблении германских магистров, загорает под Яновым, – прочел меж строк Федор. Хмыкнув, подумал про себя: а кто его сюда направил? Просился на германский фронт, в ответ услышал: без сопливых обойдутся. Его идея хороша, но воплотят ее другие. С его Щитом лишь австрияков по тылам гонять. Да что теперь…
В письме император не приказывал, просил: при первой же возможности скорее поспешать на
Федор провел ладонью по лицу. Теперь понятно… Такое письмо нельзя хранить как сувенир. Георгий не просто обращался к ним за помощью, он душу изливал. И монархи порой исповедуются. Но, не дай Бог, письмо попадет в чужие руки, да еще – в газеты, неприятностей не оберешься. Свидетельство о слабости духа императора стране на пользу не пойдет.
Князь извлек зажигалку и подпалил нижний край листков. Когда они, почернев, упали на траву у входа, полковник растер их сапогом и тут же напомнил:
– Вскрывайте второй пакет, капитан.
Внутри пакета оказалась бумага с гербом и печатью. Когда Федор пробежал ее глазами, Друг прокомментировал:
– То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. Ришелье. Знаменитая фраза из романа «Три мушкетера». Георгий даровал тебе примерно такие же полномочия. Ты в полном праве приказать великому князю Борису чмокнуть тебя в зад.
Фельдъегерь удалился, а Федор вытянулся на ложе, затеяв внутреннее совещание: как дальше?
– Что делать – выбор невелик, – ответил Друг. – Ну, покатаемся на байках денек-другой, немного постреляем. К автоматам, кстати, патроны на исходе. Парни дорвались – высаживают по целому магазину. С патронами засада – не поставляют их на австрийский фронт. Здесь армия с винтовками воюет. А ты что предлагаешь?
– Команда не готова. Нам бы месяцок еще чтоб людей поднатаскать. Георгий же недели не дает. Придется собираться. Как ты когда-то говорил? Не напился – не налижешься? Согласен?
– Некуда деваться. Бери, Федя, «грамоту Ришелье» и топай в штаб полка. Чтоб сейчас же приняли приказ – подать к утру транспорт до вокзала Львова.
– Интересно, – подумал Федор, надевая сапоги. – Голощапов обрадуется, что от нас избавился, или огорчится, что я забрал пластунский взвод?
Полковник же даже попрощаться не явился. Один ручной пулемет Федор подарил Шкуро для «Волчьей сотни». Обнялись и разошлись – каждый своей дорогой.
Услышав шокирующую весть, кайзер вихрем ворвался в угловое здание на Альбертштрассе в Берлине. В сердцах расшвырял часовых ударом воздушного кулака. Те даже не успели взять на караул.
– Где? – рявкнул на встречавшего его адъютанта начальника отдела разведуправления Генштаба.
– У себя в кабинете, Ваше Императорское Величество… – проблеял бледный, словно флаг капитуляции, офицер. Этот отдел, выведенный из общей структуры Вальтера Николаи, подчинялся Вильгельму напрямую, потому что имел единственную задачу: изловить и доставить в рейх Юсупова-Кошкина.
Кайзер, не снижая аллюра, взлетел на второй этаж и устремился в приемную, а оттуда – в кабинет майора.
Тот уронил голову на письменный стол, нелепо поблескивая лысиной в лучах солнца, прибивающегося через неплотно задернутые шторы. Под головой расплылось еще довольно свежее красное пятно, дотянувшееся до разбросанных документов с грифом Streng Geheim (совершенно секретно). Рядом валялся револьвер.