Магия любви
Шрифт:
– Полосатые!
– Почему?
– Чтобы издалека было видно!
Они засмеялись. Софи вдруг дернула Майкла за рукав:
– Смотри, какой зайчик!
За стеклом в витрине были выставлены забавные механизмы. Железный лошадиный круп с седлом и на четырех колесах соседствовал с сидящим на чип-энд-дейловском стуле человекоподобным кроликом в сюртуке и штанах – кролик сидел, закинув одну шарнирную ногу-лапу на другую; на стене за ним устроилась медная бабочка и время от времени
– Зайдем? – вопросила София и уже открывала дверь.
– Если хочешь, – отвечал Майкл, но ему и самому было любопытно. Он взглянул на большие золотые буквы над витриной – “Лабиринт чудес” – и тоже вошел внутрь.
Лавка действительно была полна механических чудес – о назначении большей части приборов и роботов догадаться было невозможно. Но были тут и вполне обыденные вещи: напольные часы, велосипед (правда, у него было пять небольших колес, причем все они располагались в один ряд, а педали отсутствовали), патефон (с двумя трубами).
– Чем интересуетесь, молодые люди? – Перед Майклом и Софией стоял лысый розовощекий старичок в очках. Зеленый жаккардовый жилет так сильно обтягивал его пузо, что пуговицы готовы были вот-вот оторваться и стрельнуть во все сторны.
– Да вот этот заяц в витрине… – начала София.
– Дворецкий! – гордо выпалил старик. – Может подавать напитки и яства гостям.
– Как здорово! – София захлопала владоши, совершенно по-детски. Потом сказала важно: – Когда у меня будет собственный дом, я обязательно куплю такого.
– Если тебе попадется богатый муж, – прошептал ей на ухо Майкл. – Ты видела ценник?
– Если мне попадется богатый муж, – громко и весело сказала София, – я прикуплю тут еще и пианино. – Она подбежала к пыльному темному инструменту в углу, уселась на крутящийся стул перед ним и открыла крышку.
– Это механическое пианофорте, – объявил старик. – На нем может играть даже тот, кто играть не умеет!
– Тогда это как раз для меня! – рассмеялась София и нажала одну, потом другую клавишу.
Инструмент заиграл вальс – клавиши опускались сами собой, будто кто-то невидимый нажимал на них.
Майкл заметил Говарда Крафта, который, видимо, только что вошел в магазин. Крафт стоял у двери и, улыбаясь, наблюдал за Софией. Выглядел он щегольски: в черном длинном плаще, с черным зонтом-тростью в руках. Крафт произнес громко, перекрикивая музыку:
– Если бы я был вашим мужем, мисс, я бы подарил вам и пианофорте, и еще уйму всяких безделушек…
София резко обернулась, убрав руки с клавиш. Музыка умолкла.
– Добрый день, – Крафт приподнял шляпу, обернулся к Майклу: – Познакомите нас, мистер Джонс?
– Да, конечно. Это мистер Крафт, тот самый промышленник, о котором я тебе рассказывал. София, моя хорошая подруга.
– О, так вы не… – махнул перчатками Крафт на Софию и на Майкла поочередно. – Я подумал было, что вы пара.
– О нет, – сказал Майкл. – Мы давние друзья.
– Это прекрасно! – вскричал Крафт. – Дружба – великая вещь.
– Да, – серьезно сказала София. – Это так.
Говард пригласил их обоих отобедать с ним. Они вышли на улицу. Шел дождь.
– Я будто знал, – сказал Крафт, раскрыл зонтик и поднял его над Софией.
Майкл свистнул, подзывая кэб.
– Знаете ли вы, – говорил Крафт Софии, – кто изобрел зонтики?
– Если судить по количеству дождливых дней в году, то мы, англичане, – засмеялась она.
– Японцы, – объявил Крафт. – Правда, у них они были бумажные и от солнца…
– Было бы странно, если бы они были бумажные и от дождя, – заметил Майкл.
Но эти двое не обратили внимания на его слова.
– А вы знаете, – спросила София Крафта, подражая его тону, – что у французов зонтики для солнца и для дождя называются по-разному?
– Нет, – улыбнулся Крафт.
– Парасоль и парапльи, – сообщила София.
– Прелесть, – восхитился Крафт.
– Да, не правда ли? – улыбнулась София.
– Вы – прелесть, – сказал Крафт ласково.
Подкатил кэб, Майкл подал Софии руку, помогая влезть, и заметил, как рдеют от смущения ее щеки.
Еще из сада Жан-Мишель услышал смех и визги. Они доносились из открытых окон и дверей большой гостиной. По дорожке он направился туда. Слева, на лужайке среди цветов, сидели два белых кролика, их длинные розовые уши повернулись на звук его шагов.
Сквозь распахнутые двери Жан-Мишель увидел молодых дам, которые играли в жмурки. Водила мадам Дюпэн, на глазах у нее был повязан шелковый платок. Неуклюжая и слегка косолапая, она осторожно ступала по комнате, растопырив пухлые ручки, и никак никого не могла поймать.
А девушки то касались ее руки, то легонько ударяли по плечу сложенным веером, то подкрадывались и хлопали в ладоши прямо у уха.
Софи – ее щеки от игры стали розовыми, в цвет ярко-розовому платью, волосы слегка растрепались – прямо перед носом Дюпэн, проскользнула к клавесину и пробежала пальцами по клавишам.
Дюпэн бросилась к инструменту, но Софи поднырнула под ее руку, отбежала и оказалась у двери, где стоял Жан-Мишель, не решавшийся войти.
Софи увидела его, улыбнулась радостно, приложила палец к губам, потом обернулась к девушкам, находившимся в зале, и знаками показала им, что уходит.