Магия любви
Шрифт:
– Это мелочи.
Ведьма произнесла:
– Ты не понимаешь. Это любовь истинная, настоящая, вечная. Они будут встречаться через века, в последующих возрождениях.
– Да какое мне дело до последующих возрождений! – раздраженно рявкнул герцог. – Мне надо, чтобы они не встречались сейчас! Ничего не умеешь – так и скажи! – Он поднялся, чтобы уйти.
– Умею, – сказала ведьма и посмотрела на него сурово: – Я разлучу их. Я ударю, – она стукнула ребром ладони по столу, карты отлетели в стороны, – по мосту, который
– И что будет?
– Не знаю, что. Но сейчас они разлучатся. Это я тебе обещаю.
– Отлично.
– Но их будет притягивать друг к другу во всех жизнях и веках. Хотя связь между ними будет все больше истончаться. Через столетия мост станет тоненькой ниточкой. Любое препятствие им будет страшно. И нить, может быть, совсем порвется тогда… Но может быть, их сердца вспомнят…
– Плевать мне, что и где их сердца вспомнят! Колдуй давай.
Она покачала головой:
– Не здесь. Не сейчас. Ритуал сложный. Заплати мне деньги и уходи.
– Уж не надуть ли ты меня решила?
Ясные глаза посмотрели на него спокойно:
– Твой выбор, герцог.
– Черт с тобой. – Герцог отстегнул кошель и бросил его на стол. – Этого достаточно, я полагаю?
– Для меня – да.
– А что – я должен заплатить кому-то еще?
– Не понимаешь, герцог? Ты идешь против стихии. Возможно, тебе придется отдать многое за это.
– Что, интересно? – усмехнулся герцог. – Еще деньги?
Ясные глаза всмотрелись в него пристально и холодно. Ведьма произнесла медленно:
– А может, все состояние? Титул? Земли? Жизнь?.. Или всего лишь… честь?
Герцог побледнел, его пробрала дрожь.
– Что за шутки! – крикнул он.
Она засмеялась:
– Ты можешь отказаться.
– Делай, что обещала. – И герцог вышел на улицу. На свежий воздух.
Любовь, стихия, вечность! Сказочки. Ведь все наврала поди. А сопляк так и останется при принцессе. Нет, надо найти способ заслать этого выскочку куда-то. Или просто нанять убийц. Точно. Так будет гораздо проще. А то развел бабьи гаданья да колдовство!
На площади было шумно и людно – не протолкнуться. Горожане весело переговаривались в ожидании зрелища, обсуждали цены на хлеб и новые указы. “Луизетт” высилась над морем людских голов, как старая оконная рама.
Кто-то около Жан-Мишеля сказал:
– Смотрите-ка, герцог Андалузский.
Жан-Мишель обернулся: действительно, герцог Андалузский, на лошади, появился со стороны улицы Руайяль. Жан-Мишель пониже опустил капюшон, хотя вряд ли герцог мог бы узнать его в наряде простолюдина.
Лошадь герцога медленно продвигалась сквозь толпу. Толпа не расступалась, как расступилась бы раньше. Вместо этого люди по-свойски похлопывали по лошадиным бокам, приговаривая: “Хорошая лошадка!”, приветствовали всадника, хотя и не снимая шляп. Говорили:
– Хорошее утречко, герцог.
– Теперь я не герцог! – объявил тот. – Теперь я такой же гражданин, как вы! Мы все равные!
Кто-то крикнул:
– Да здравствует герцог! Свобода, равенство, братство!
Несколько голосов подхватили слова.
Один горожанин, стоявший рядом с Жан-Мишелем, пробубнил:
– Ага, как же, такой же гражданин. Чегой-то у меня нет перстней с камнями и камзола из бархата!
– Ты бы их сразу в ближайшем кабаке и пропил! – сказала ему женщина – похоже, его жена.
Жан-Мишель отвлекся на разговор и не заметил, как к центру площади подъехала повозка. Он обернулся на дробь барабанов – барабанщики стояли перед помостом. А на помост ввели Софи со связанными за спиной руками.
Жан-Мишель узнал ярко-розовое платье. Но саму принцессу узнал не сразу – ее волосы были коротко подстрижены.
Недалеко от эшафота в руках какого-то простолюдина появился грязный и рваный флаг дофинов Франции, к древку был примотан кусок красной мантии с горностаевой подбивкой. Вчера, видимо, для смеха, корзина около гильотины была выстлана королевской мантией. И на нее свалилась отрубленная голова короля.
– Приветствуем принцессу! – крикнуло несколько голосов.
Толпа улюлюкала, пьяный голос горланил похабную песню.
Софи стояла, прикрыв глаза. По щекам ее текли слезы.
Жан-Мишель услышал шум справа. Это герцог пытался выбраться из толпы, но люди стояли слишком тесно, и он никак не мог заставить лошадь развернуться. Герцог был ужасно бледен, избегал глядеть в сторону эшафота и нервно дергал поводья.
– Мистер Крафт сделал мне предложение, – сообщила София, как только они с Майклом поздоровались.
– Да? Вот так новость… Прогуляемся вдоль набережной до Бэкингема?
– Хорошо.
Они направились к реке. День был редкий, солнечный, свет играл бликами на поверхности воды.
София повернула к Майклу серьезное лицо:
– Почему же ты не спрашиваешь, что я ему ответила?
– Нет, разумеется.
– Да, разумеется!
– Хм.
– И это все, что ты скажешь? Вообще-то принято поздравлять в таких случаях.
– Я думал, тебе хочется быть независимой женщиной.
– Ну и что? – пожала плечами София. – Быть независимой – это не значит быть одинокой. Ты думал, суфражистки предпочитают одиночество?
– Ну не знаю… – неуверенно пробормотал Майкл.
– Мы просто хотим быть равными мужчинам. И Говард, кстати, поддерживает меня в этом. Я продолжу учебу, причем в более комфортных условиях. Он готов оплачивать частные уроки с лучшими профессорами!
– Он просто желает держать тебя дома, под присмотром, – пробубнил Майкл. – Он не хочет, чтобы ты была самостоятельна, посещала высшую школу, общалась со студентами…