Магия обреченных
Шрифт:
– Ах, да! Я же так и не рассказала. На чем мы остановились?
– Первый советник бросился на повелителя, – напомнила Хайна.
– Точно. И тут что-то вдруг ка-ак грохнет! Во всем дворце полопались стекла, зеркала разлетелись вдребезги, кое-где даже стены потрескались и осыпалась лепнина с потолка. Люди попадали наземь, точно перезрелые трифоли в бурю. Кроме твоего деда, во всем дворце не осталось человека, который не лишился бы чувств.
– Моего деда?
– Да. Лорд Хедриг приехал к придворному магу по каким-то своим делам и – представляешь? – подоспел как раз в ту минуту, когда лорда Региуса отправили к его звериным богам! А тут еще это кошмарное защитное заклинание! Оно ударило и по твоему деду, правда, не так сильно, как по остальным. Он говорит, это из-за… Как их там?.. Из-за оберегов!
– Говорит? Ты что, разговаривала с моим дедом? – поразилась Хайна. А потом испугалась. – Он здесь,
– Да нет, что ты! Давно уехал. Но, когда был здесь, я с ним разговаривала, а что такого? Он тогда… Послушай, Хайна, как я могу рассказывать тебе все по порядку, да еще только самое важное, если ты меня все время перебиваешь? – возмутилась Зельда.
– Прости, я больше не буду, – жалобно сказала Хайна, опасаясь, что подруга окончательно скомкает рассказ.
– Я понимаю, что тебе не терпится, – смягчилась Зельда. – Только я ведь не могу говорить обо всем сразу, тем более что столько всего случилось. Ладно, слушай про своего деда, если тебе невтерпеж. Стало быть, когда все попадали и лишились чувств, он тоже упал, но поднялся и пошел в покои владыки. Я сказала, что лорд Хедриг был единственным, кто не потерял сознания? Так вот, я ошиблась. Злодеи-горцы, которые были с первым советником, тоже остались в сознании. Надо думать, у них были свои обереги. Правда, один из них очень сильно пострадал. Нет, пострадали оба, но второй, как оказалось, не так сильно. Это стало понятно потом, когда лорд Хедриг очнулся…
Хайна тихо застонала. Кто бы мог подумать, что слушать Зельду – такой тяжелый труд?
– От чего очнулся? Ты же говорила, что дед не лишился чувств и не потерял сознания?
– Это вначале, пока его не ударил по голове второй горец – ну, тот, что притворился.
– Зачем ему понадобилось бить деда по голове?
– Из-за камня. Первый горец – тот, кого ранило по-настоящему, – как раз подползал к лорду Региусу, чтобы снять с него Красный айкас, когда появился твой дед и забрал камень себе. А второй горец, на которого лорд Хедриг не обратил внимания, потому что он лежал неподвижно и даже, кажется, не дышал, подкрался сзади и ударил его по голове. Лорд Хедриг его не видел, но понял, кто это был, потому что, очнувшись, не нашел ни камня, ни второго горца. И хотя Красный камень для горцев – ужасно ценная штука, твой дед не погнался за тем магом. Он решил, что сначала должен исцелить тебя и владыку. И еще нескольких слуг – чтобы не оставлять вас без защиты. Владыку и Алмель он привел в чувство довольно быстро. А вот с тобой у него ничего не вышло. Даже на следующий день, уже после того, как мы все пришли в себя и совсем оправились, ты по-прежнему не подавала признаков жизни. Лорд Хедриг думает, что ты приняла на себя главный удар той магии, что защищала владыку. То есть нет, не главный, конечно. Главный удар пришелся на первого советника, у него треснула голова, и из ушей вытекли мозги. Но и тебе здорово досталось. Самое неприятное, что никто – ни твой дед, ни Лана, ни дворцовый лекарь – не мог понять, что это за хворь. Лорд Хедриг не отходил от тебя несколько дней, все водил и водил над тобой своими айкасами, да так и не нашел ответа. Он и с братом советовался с помощью магического камня. Брат у него – самый настоящий маг, хотя и не Верховный лорд. Но и он ничего не смог.
Знаешь, Хайна, по-моему, ты напрасно так боишься деда. Может, раньше он и был безжалостным, но я ничего такого не заметила. Мне он показался довольно милым стариком – вон как над тобой хлопотал. Мы с ним почти подружились, пока дежурили здесь у твоего ложа. Однажды ночью, когда нам наконец удалось уговорить Лану поспать, я ненадолго вышла, а вернувшись, случайно подслушала, как лорд Хедриг с тобой разговаривает. Хочешь верь, хочешь нет, но он просил прощения! У тебя и у Аины. Аина – это ведь твоя приемная мать, правильно?
Вместо ответа Хайна прикрыла веки, пряча слезы, навернувшиеся на глаза.
– Твой дед назвал себя старым дураком за то, что дурно с вами обошелся. И сказал, что вы облагоде… облагодетельствовали род. Насчет рода я не очень поняла. Тебе ведь было всего восемь лет, когда тебя увезли. Как ты могла облаго… осчастливить родичей?
– Не знаю. Может быть, дед говорил про Аину, – через силу выговорила Хайна.
– Может быть, – с сомнением сказала Зельда. – Во всяком случае, он был к тебе очень добр. И не только к тебе. Представляешь, он спас жизнь повелителю! Оказывается, у этого злодея первого советника были сторонники среди вельмож. Они сообразили, что со смертью лорда Региуса владыка потерял магическую защиту. И вот эти вельможи наняли какого-то головореза, который взялся подстроить повелителю несчастный случай. Головореза привели во дворец под видом родственника одного вельможи и представили владыке. Все было так ловко разыграно, что владыка – он как раз собирался на охоту в свои западные угодья – сам пригласил наемника присоединиться к его охотничьей свите. Но накануне отъезда к повелителю пришел лорд Хедриг. Они поговорили, потом повелитель в знак величайшего расположения подошел к твоему деду, чтобы коснуться его плеча. И тут заверещал один из волшебных камней в связке
– К войне? – Хайна подумала, что ослышалась, но Зельда кивнула. – Не может быть. Сгорны не воюют друг с другом!
– А теперь вот собираются. Кажется, маг, который украл Красный айкас, ополчился за что-то на Верховных лордов. Потому он и помог первому советнику убить лорда Региуса. А теперь у него вроде бы появились сторонники. Но вообще-то я не очень разбираюсь в ваших сгорнийских делах. Ты спроси у Алмели, она знает больше моего. Хотя насчет войны я точно знаю. Во дворце только о ней и говорят. Гадают, коснется она нас, нагорнов, или не коснется. Многие думают, что нам тоже придется воевать. Владыка усиливает гвардию и, говорят, подумывает об армии. О настоящей армии, которой у нас со времен баронов не бывало! Вачек просто сияет от счастья. Две луны назад его наконец взяли в обучение к гвардейцам. Теперь он говорит только об оружии и боевых приемах. Ну, и еще о Месхане – наставнике, который его обучает.
Что-то произошло с голосом Зельды, когда она назвала имя Вачекова наставника. Нотка нарочитой небрежности показалась Хайне неуместной и крайне искусственной, поэтому она посмотрела на подругу с недоумением. Зельда потупилась и неожиданно залилась краской.
– Этот Месхан, он что, тебе нравится? – догадалась Хайна.
– Очень! – проникновенно сказала Зельда и подняла на Хайну сияющие глаза. – И знаешь, я ему – тоже.
– Зельда! Но он же, наверно, намного тебя старше?
– Ну да, почти на две дюжины солнц. А что тут такого? Мою кузину недавно сговорили за вдовца, у которого уже трое внуков. Он толстый, лысый и торгует старьем. А Месхан – красавец, каких поискать, особенно в парадном мундире. По нему половина дворцовых служанок сохнет. И он не какой-нибудь торговец, а драгчин гвардейцев. Ну ладно, пусть будущих гвардейцев, но это тоже очень почетно! Владыка к нему расположен, и когда-нибудь…
– Ты все о своем герое, Зельда? И не стыдно тебе? Хайна только-только с того света вернулась, а ты ее своими откровениями сейчас обратно загонишь. Пожалела бы подругу!
Услышав этот родной улыбчивый голос, Хайна сама не заметила, как оторвала от подушки и голову, и неподъемные плечи.
– Алмель! Как же я рада тебя видеть!
Глава 25
Кармала сжигало нетерпение. Он честно пытался отвлечься, занять ум чем-нибудь посторонним: раскурил кальян с цандрой, вызывающей видения, пригласил музыкантов с танцовщицами, потом основательно выбил из колеи Удмука, пожелав сыграть с ним во флеш. Старший личный слуга отбивался изо всех сил – ссылался на этикет, уверял, будто игрок из него никудышный, предлагал позвать кого-нибудь из вельмож, славных успехами в этой игре, но Кармал отмел все возражения. Поединок с любым из вельмож совершенно его не прельщал: чем более знатен и искушен в игре противник, тем сильнее он торопится поддаться повелителю, чтобы, упаси Меур, не допустить нечаянного выигрыша. Неумелый игрок еще способен ненароком сделать удачный стратегический ход или по неведению расстроить хитроумный замысел венценосного соперника и тем самым придать игре хоть какую-то остроту. Опытный флешист никогда такого промаха не допустит.
Однако надежда Кармала на сколько-нибудь интересную партию не оправдалась. То ли Удмук был куда более искусным игроком, чем прикидывался, то ли ему просто повезло, но он умудрился продуть трижды, не дав владыке ни единого повода задуматься.
Через час неравная борьба Кармала с самим собой завершилась сокрушительным поражением. Его нетерпение достигло той стадии, когда любое постороннее присутствие могло спровоцировать владыку на убийство. Поспешно выставив за дверь Удмука, музыкантов, танцовщиц и лакеев, Кармал велел одному из охраняющих салон гвардейцев, принести кольца и стойку с кольями, после чего избавился и от гвардейцев. Возможно, метание колец в одиночестве и не самое увлекательное на свете занятие, но оно, по крайней мере, не вызывало у владыки приступов яростного раздражения и не угрожало здоровью окружающих. Поскольку сделать то, чего ему хотелось, Кармал все равно не мог, он предпочел скрасить свое ожидание наиболее безобидным способом.