Магия сказочного замка
Шрифт:
– Не видела ее?
Я с трудом сглотнула и взглянула на протянутую мне листовку. И мне потребовалось неимоверной выдержки, чтобы возмущенно не закричать: «И кто вообще составлял этот фоторобот? Я ведь совершенно на него не похожа!» Девушка, изображенная на листке, была больше похожа на домовенка Кузю из советского мультика. Лохматая и чумазая, я действительно походила на преступницу. Глаза у меня были черными и страшными, нос занимал собой пол-листа, а непропорционально длинные губы кривились в подобии улыбки. Я довольно-таки долго рассматривала это ужасное изображение, что полицай даже не выдержал и кашлянул.
– Нет не видела, – ответила я, отрываясь от портрета. – Но, если увижу, обязательно сообщу куда следует.
– Правильно, – ответил полицай и подошел дальше.
– Ты это видела?! – прошептала моя знакомая. – Ужас какой-то. Вот ведь поиздевались над образом.
– Ага, у меня фотография в паспорте и то лучше будет, – согласилась я.
Девочка прищурилась. Наверное, слово «паспорт» было ей не знакомо. Хотя, может быть, о фотографии она тоже ничего не слышала? Так или иначе девочка быстро вернула себе прежнее выражение лица.
– Я, кстати, Забава, – шепнула она.
У нее были очень красивые голубые глаза, которые не очень сочетались с ярким цветом рыжих волос. Зато подходили к слонику, изображенному на чайнике.
– Милый чайник, – пробормотала я.
Наверное, мне следовало представиться, как это сделала девочка, но я пока не определилась, стоит ли мне называть свое настоящее имя. Может быть назваться Надей или, например, кем-нибудь другим. Я ведь могла придумать себе любое имя, которое главное, потом не забыть. Итак, в детстве мне нравилось имя… Ну вот забыла.
– Ой, спасибо… – заулыбалась Забава и принялась рассказывать мне о своей жизни, начиная чуть ли не с самого рождения.
И все было вроде как у всех – училась в школе, дружила с подружками, даже дралась с мальчишками… Кто бы мог подумать, что дети в волшебном мире тоже ходят в школу? Да и жизнь девочки не сильно отличалась от моей, но тут Забава произнесла:
– …а месяц назад превратила лягушонка в чайник и решили, что пора попробовать пройти Выбор.
– Чего превратила? – не поняла я, тупо уставившись на чайник в руках знакомой.
Подумала, что ослышалась, но Забава потрясла пузатый чайник, и тот приглушенно квакнул.
«Лягушонок?» – вихрем пронеслась у меня в голове мысль, – «Это лягушонок? Чайник-лягушонок?» Но не успела я как следует над этим поразмыслить, а девочка, как ни в чем ни бывало, продолжила свой рассказ. И я снова погрузилась в нудную историю о том, как живется в волшебном мире среднестатистическому школьнику.
На вид Забаве было лет четырнадцать, но по рассуждениям я дала бы ей и того меньше. Это была наивная девочка, видящая в мире и людях только прекрасное. И так как спорить мне с ней не хотелось, пришлось молча слушать о том, какие же люди добрые и замечательные. Непроизвольно перед глазами проплывали образы моих учителей, не щадящих школьников домашними заданиями, нелюбимых одноклассников, ворчливой мамы с ее такими же дотошными правильными подругами.
А еще Забава мечтала о жизни полной приключений. И тут я не сдержалась.
– Ты поосторожнее с мечтами! – предостерегла я, по собственному опыту зная, что столь опасные мечтания, как внесение в жизнь чуточку интереса, до добра не доводят.
Но Забава беззаботно продолжала щебетать о своем детстве, о друзьях и домашних, а еще о том, как мечтает посмотреть мир и особенно попасть в страну фей.
«Ну вот еще одна…» – заметила я, вспомнив про Нестора. Сердце болезненно сжалось в груди, когда я представила, что мечты мальчика могут никогда не сбыться. И где он сейчас был? Поймали ли его стражники? Или он от них удрал и сейчас прятался в каком-нибудь подвале?
– Говорят, что они злые и коварные… – зашептала Забава. – Но я в это не верю…
– Ну и зря, – внезапно раздался мальчишеский голос и, повернув голову, я заметила, что «противный парень», стоящий впереди нас, повернулся и внимательно слушает наш разговор, причем, насколько я могла судить по его лицу, уже довольно долго. – Феи – это самые гнусные существа, ну быть может хуже них только оборотни.
– Ничего подобного, – категорически мотнула головой Забава.
– Оборотни не плохие, – зачем-то встряла я.
Парень громко рассмеялся. Теперь на нас были обращены взгляды всех подростков, двигающихся с нами рядом по очереди.
– Вы что оттуда свалились? – фыркнул он и ткнул пальцем в зеленое небо и белое солнце.
– Знаешь что… – начала было девочка.
И за полчаса диалога, а точнее монолога Забавы, я пришла к выводу, что обманчиво приняла девочку за нежное и слабое создание, верящее во все чудесное и хорошее. В споре с «противным парнем», она доказала, что не так уж проста и наивна.
– С тобой невозможно разговаривать, – пробормотал он, когда Забава взяла секундную передышку. – Какой в школе была болтушкой, такой и осталась.
– Кто бы говорил, – не по-доброму прищурилась Забава. – Может быть, хочешь сказать что-нибудь в ответ?
А еще спустя пять минут, я поняла, что не только Забава болтушка, но и этот «противный парень». Причем оба такие упрямцы, что, споря друг с другом, чуть даже не подрались. Я в их разговор не лезла, но вдруг поняла, как сильно у меня разболелась голова от их болтовни.
– Разговоры, – произнесла строгая женщина, оказавшись рядом с нами. И снова этот пристальный взгляд… «Пожалуйста, идите дальше!» – попросила я мысленно, но женщина стояла напротив и не торопилась уходить. Зато Забава и «противный парень» тут же замолчали.
– Жуть, правда? – спросила у меня Забава, когда женщина все же ушла.
– А почему она на тебя так смотрит? – спросил «противный парень».
– Наверное, я жутко ей нравлюсь, – предположила я.
Забава хихикнула, а вот парень шутки не понял.