Магия тени
Шрифт:
Когда с рассветом гласники забегали по городу с сосредоточенным и таинственным видом, горожане всполошились еще больше. А когда Оль выдернул из дому зевающего наместника и вся компания, груженная торбами, отправилась за город, мошукцы вовсе перепугались.
Горожане посовещались и побежали будить старшину городской стражи.
Помимо Бивилки и Шадека в Недру отправлялись Дорал и Гасталла, и никому даже в голову не пришло это оспаривать.
Дорал ехал, потому что наставник не может оставить учеников одних в подобных обстоятельствах — без разницы, что ученики давно уже бывшие, взрослые и думают, будто все на свете могут.
То, что
Бивилка страдальчески морщилась, но не спорила.
Дефара от участия отказалась сразу: несколько лет назад в ее присутствии погиб дракон, и Стражу в Недре наверняка об этом известно, а значит — путь в драконово логово ночнице заказан. Если в компании будет Дефара, Страж не даст себя обнаружить.
Кальен решил задержаться в Мошуке и частично сгладить городу потерю второго гласника и вольнонаемного мага. Насупленный Оль имел свое, очень недружественное мнение по поводу замены двух обученных магов на одного самоучку, но узнав, что Кальен — лекарь, даже обрадовался.
В лесу пахло осенним теплом и сыростью, хвоей, прелой листвой. Солнце еще не выкатилось из-за высоких деревьев, и на молочном утреннем свету грифоны казались призрачными. Протяни руку — и она пройдет сквозь диковинного зверя, как сквозь клок тумана.
Животные лежали у края полянки, в тени, распластав по траве полуразвернутые крылья — один грифон серебристо-серый, покрупнее, второй — грязно-белый, с гибкой, как у птицы, шеей. Желтые глаза зверей смотрели на людей лениво и снисходительно. Кусты крушины у краев поляны были основательно изжеваны, под одним валялась недоеденная кабанья туша.
Оль, наместник и Шадек восхищенно ахали, ходили вокруг животных, изучали диковинные двойные седла и расспрашивали об ощущениях от полета. Дорал и Кальен рассказывали о грифонах и полетах с таким видом, словно это были их собственные животные и словно они только и делали, что летали на них. Террибар зачарованно поглаживал крыло серого, старшего грифона.
Когда первый восторг улегся, Дорал принялся раздавать Олю последние указания: в какие поселения отправлять письма, как поддерживать в будущем связь с гласными магами в других городах, какие слова повторить местному жрецу…
Оль в десятый раз подтверждал, что все хорошо запомнил. Был он неприкрыто раздражен: вот оставался бы сам Дорал на месте и делал все как надо! А он указания раздаст и урвет заниматься не пойми чем. Готовая замена ректору, подумал Оль, — тот тоже любил многосложные предписания. Иногда прям хотелось под стол залезть, когда голубь из Школы прилетал.
Террибар со строгой улыбкой что-то втолковывал Бивилке, то и дело касаясь ее плеча. Хорошие друзья, поняла Дефара, глядя на них. Очень хорошие, очень близкие друзья, каждый из которых по-своему опекает другого.
Шадек сидел на траве, привалившись к боку белого грифона, и тихо наигрывал что-то тревожное — стоило вслушаться и из отдельных звуков сложить мелодию, как она тут же оседала на коже мурашками, и от них даже светлая лесная поляна с разлегшимися на ней грифонами казалась зловещей. Заметив, что губы мага шевелятся, Дефара двинула ухом под волосами, прислушалась.
ВыдохНочница поморщилась: шепот мага и беспокойная отрывистая музыка показались ей предвестием дурных событий. Словно в подтверждение далеко в лесу надрывно взвыла викса.
К Шадеку подошел Оль, отвязавшийся наконец от Дорала, присел рядом. Друзья молчали какое-то время, а потом одновременно заговорили, горячо и сбивчиво.
— …тогда беги в Эллор и не вздумай геройствовать, понял? — донеслось до ночницы.
Подошла Бивилка, села по другой бок от Оля, рассеянно погладила грифона. Наместник и Дорал закрепляли поклажу на седле второго животного. Дефара направилась к магам.
— …так жилы рвала, помогая горожанам, а теперь берешь да и удираешь от них. Вот мне чего непонятно, Билка.
Магичка поморщилась, крепко сжала руки. У нее были маленькие сухие ладошки и короткие гибкие пальцы с обкусанными ногтями.
— Я вязну в попытках спасать всех поочередно, понимаешь? Людей много, их беды тоже множатся, и чем дальше — тем меньше я успеваю. Все больше людей остается без помощи, как бы я ни надрывалась. И такая безнадежность накатывает! Временами кажется — сей вздох что-нибудь разломаю, завизжу и убегу. Потому вот я и ухватилась за мысль спасти сразу всех. Это достойнее, чем… сломаться и просто сбежать — не теперь, так позднее.
— Она права, — заявила Дефара. — То, что происходит с вашим миром, похоже на извержение вулкана. Ты, Оль, озабочен спасением деревни у подножия. Думаешь, как бы завернуть в сторону лаву и сдуть с неба пепел. Не хочешь слышать, что это невозможно. И уж совсем не думаешь о том, что лежит за пределами видимого. Я предлагаю способ заткнуть вулкан, а не дуть на пепел. Понимаешь?
Оль озадаченно выпятил нижнюю губу:
— Что такое вулкан?
Гасталла, презрительно скривившись, стоял чуть поодаль и ждал, когда вся эта суета наконец окончится. По его мнению, вовсе не обязательно было так многословно и бурно прощаться. Впрочем, и сам некромант улетал с чувством легкого сожаления: ему полюбилось общество Мавки — с трудом вынося компанию других людей, Гасталла легко находил общий язык с животными и с удовольствием проводил время с ними. Некромант даже изучил Мавкины зубы, хотя и без них видел, что собака еще молодая, и с осторожностью спросил Оля, не будет ли тот возражать, если он, Гасталла, заберет животное себе после смерти. У гласника от такого вопроса глаза из орбит полезли, и некромант поспешил объяснить: