Магнит
Шрифт:
I have to turn my head until my darkness goes.
Слова громко отзывались в ушах и невольно заставляли сопоставлять их с той реальностью, которой мы обладали.
Ведь, если говорить начистоту, тьма была теперь во всех нас. Не в одной Шарлотте. Во всём городе.
И в каждом из нас открылось что-то, прежде скрытое от чужих глаз.
Влюблённость Сидни. Шрамы Бри. Сломленность Чарли.
А что говорить обо мне? Что нового было узнано обо мне в процессе этих безумных расследований?
I look inside myself and see my heart is black.
Разве
А Бриджет? Джо ведь погиб первым. Он был первой жертвой, с него всё и началось, не с Хейли. Потому что Хейли… это всё из-за неё. Бри страдала не один год, это лишь казалось, что у неё всё чудесно, ведь она умница, отличница. И когда она впервые влюбилась, когда впервые влюбились в неё, эту ниточку просто взяли и отрезали. Не позволили её жизни стать ярче. Счастливее.
Maybe then I'll fade away and not have to face the facts
It's not easy facin' up when your whole world is black.
Я подошёл ко входной двери и отдышался. Всё-таки под конец я уже перешёл на бег. Чисто инстинктивно. Слишком привык слушать эту песню на пробежках. Да и медленно, спокойно идти уже не получалось.
Пока мне ещё не открыли дверь, успел стянуть с себя наушники, поставив песню на паузу. Всё же заявляться в гости с музыкой в ушах — не самый вежливый вариант.
Наконец, на пороге оказалась мать Шарлотты. На лице её изобразилось какое-то облегчение. Судя по всему, она была рада тому, что я пришёл.
— Томас, как хорошо, что ты пришёл, — сказала она, запуская меня внутрь. Я проговорил что-то обыденное, вроде «Рад вас видеть», и лишний раз посмотрел на миссис Боунс. Мы знали друг друга уже очень давно, и сейчас я мог сказать с полной уверенностью, что такой разбитой я её ещё не видел. Оно и понятно: она недоумевала. Не знала, что происходило с её дочерью, а если бы и знала, то не смогла бы это принять.
Отец Чарли был на работе. Об этом мне сказала её мама, вытаскивая из буфета пачку печенья. Я попытался отказаться от непрошеного угощения, но миссис Боунс была неумолима. Щедрая душа.
Мистер Боунс работал хирургом в нашей небольшой больнице. Последнее время он часто проводил операции, уставал. Тяжёлая у него всё-таки была работа.
Я взял одно овсяное печенье с шоколадной крошкой, так, просто из вежливости, потому как есть мне не хотелось, прожевал, запил безвкусной водой. И, улыбнувшись матери Шарлотты, поднялся на второй этаж.
Дверь в комнату Чарли была распахнута настежь. Я подошёл к ней и осторожно постучался, заглянув внутрь.
Девушка, сидевшая на своей кровати, скрестив ноги по-турецки, тут же развернулась ко мне. Раскрыла рот от удивления, кивнула. Я зашёл и прикрыл за собою дверь. Сел на пол недалеко от подруги.
Чарли смотрела на меня с испугом. Она мяла руками простынь и не отворила от меня взгляда, который словно кричал: уходи! Я — чудовище, монстр, уходи, если хочешь жить!
— Нет, — покачав головой, возразил я её немым просьбам. — Я никуда не уйду. Не дождёшься, Боунс.
— Зачем ты здесь? — слегка охрипшим голосом спросила она.
— Затем, что я не позволю тебе сломаться окончательно.
Она поморгала глазами.
А потом вдруг глубоко вздохнула и зажмурилась. Я даже представить себе боялся, что с ней творилось.
— Она меня не отпустит просто так, — стиснув зубы, проговорила Чарли.
— Что ей нужно от тебя? — неожиданно громко спросил я. Потому что этого я понять не мог.
— Я не знаю, — горько усмехнувшись, ответила она. К счастью, она всё ещё была собой. Но как долго это могло продолжаться?
Шарлотта очень изменилась. Она совсем не походила на прежнюю себя. Исхудала, превратилась в напуганную лань. Больше не было в ней той смелости, той отрешенности. Теперь она была или такой разбитой, или же вовсе не была собой.
— Ты… ты можешь понять, что творится у неё в голове? — осторожно поинтересовался я.
Чарли отрицательно помотала головой.
— Это ведь она в моей голове порядок наводит, а не я в её, — сказала она.
И с этим нельзя было не согласиться.
— Как Сидни? — едва звучно спросила Чарли.
— Ты в курсе? — изумился я.
— Я живу бок о бок с той, кто всё это начал. Думаешь, я могу быть не в курсе?
А ведь действительно. То, что Хейли поселилась в ней, давало ей некоторые преимущества. Она знала больше, чем знали мы. По крайней мере, узнавала раньше о тех или иных вещах. Ведь Хейли руководила этим спектаклем. И Чарли иногда могла подсмотреть сценарий.
— Она в шоке. Потому что гибели матери она не ожидала.
Шарлотта виновато поджала губу.
— Я пыталась отговорить Хейли, — упавшим голосом сообщила она. — Она лишь дразнила меня. И потом оставила. И тогда я поняла, что уже ничего сделать нельзя. Всё же надо было мне её удержать.
— То есть, она уходит от тебя?
— Конечно.
— Я думал, она…
Чарли поперхнулась, глядя на меня.
— Ну-ка, ну-ка, что ты там подумал? — тихонько засмеявшись, поинтересовалась она.
Чарли Боунс. Настоящая Чарли.
— Уже не знаю, что и думать, — со смехом вторил я ей.
I could not foresee this thing happening to you.
Она перебралась с кровати на пол и уселась рядом со мной, обвив руками колени. Смотрела напряжённо в пол, будто раздумывая над чем-то.
— Мне так жаль, — наконец, выдала она. — Это ведь из-за меня всё.
— Почему из-за тебя? — оторопело спросил я. Фраза её звучала ой как многогранно. Особенно если учитывать, что мы больше никому и ничему доверять не могли.