Малайсийский гобелен
Шрифт:
– Она имела наглость влюбиться в очередного прохвоста. Сегодня утром, когда я искал шнуровку для своего корсета, в ее белье я обнаружил его гнусную писульку. Я намерен подкараулить этого хлыща и хорошенько вздуть его. Я никому не позволю претендовать на чувства моей жены!
Каждое слово он сопровождал новым щипком. Я терпел, чтобы не дать повода для нового взрыва смеха. Это трудно было выдержать, так как Кемперер, будучи в сильном возбуждении, схватив меня за глотку, запрокинул мою голову за спинку кресла. Говоря словами Пола из фарса о трех королях, я оказался "между жизненной усладой и вечностью".
Наконец, тяжело дыша, я вырвался из его хватки.
– Мы можем быть лучшими друзьями, маэстро, но это еще не повод, чтобы вот так сразу задушить меня. Или вы вообразили, что я тот самый прохвост? Вы же знаете, с каким благоговеньем я отношусь к святости брачных уз.
– Прошу прощения. Иногда я горячусь и забываюсь. Я полностью доверяю тебе, иначе бы я не был таким откровенным.
– Возможно, я сам вскорости женюсь.
– Не очень хорошо быть рогоносцем, но еще хуже вечные подозрения. Нельзя тебе жениться, сынок. О, в постели я так же силен, как в молодости. Нет, Периан, пока не окончилась эта гнусная пьеса с мельтешащими тенями, выслушай меня! В моем подчинении много разных головорезов и шпионов, будь спокоен, но скажи мне, замечал ли ты в игре Ла Синглы какую-то непокорность? Хотя бы малейшую! Я хочу, чтобы ты пристально наблюдал за ней, ведь она доверяет тебе, как и я.
– Я не желаю увеличивать число твоих шпионов.
– Нет, нет, господь с тобой, это не затронет твоей чести. Всего лишь наблюдать и сообщать мне о чем-нибудь подозрительном, идет? А мы расширим роль банкрота Фаланте. Такая смешная роль в твоем исполнении. Так ты ничего такого не замечал?
– Трудно поверить, что такая порядочная женщина может обмануть столь достойного мужа!
Его острый локоть застрял у меня меж ребер.
– Могу сказать, что в постели я задаю ей жару, лучшего мужика ей не найти, но все бабы шлюхи в душе. Мужчины по сравнению с ними невинные агнцы. Временами я готов убить ее.
На реке стало спокойно. Разбитый мост остался неотремонтированным. Солнце клонилось к закату. Где-то во тьме зажгли пучок ароматных трав, и публика вдыхала этот круживший голову запах. Вверх по течению плыла стая длинных зубастых рыб. Вершины гор стали розовыми, долину покрыла мгла. Финал был неожиданно трогательным.
– Дрянь, чепуха!
– завопил Кемперер, молотя кулаком по креслу.- Ни одной остроумной строчки во всей пьесе! Великий Гарино - великий обманщик. Если "Карагог" будет такой же нелепостью, я не высижу до конца!
Но видно было, что остальные зрители остались довольны. Они требовали подать прохладительные напитки, чтобы утолить жажду. Очень душно было под тентом.
Подошел Портинари, сел рядом со мной и мы пили щербет.
– Вещь пустяковая, но сделано по-новому!
– сказал он.
– Когда я был маленьким, один старик из Старого Моста делал постановки "Разрушенного моста" в бочке. Освещением служила только свеча. Вещица старая, ей уже много сотен лет.
– Как и "Духовидцам"... Но, все равно, интерпретация исполнена артистизма, не так ли?
– Несомненно. "Дешевка, может быть, но театр хорош",- процитировал я.Показывает нам реальность без того, чтобы рабски ее копировать.
– Реальность очень скучна... Подумай, как мы здесь удобно устроились, наблюдаем за сменой картин, а с той стороны экрана какой-то истекающий потом бедолага поддерживает полыхающее пламя, достаточное, чтобы его самого поджарить.
– Разве это не в природе искусства? Артист должен страдать, чтобы доставить публике немного удовольствия.
– А, значит, ты согласился играть Фаланте! О чем еще говорил с тобой Кемперер?
К счастью, экран засветился, и послышалась барабанная дробь. Я был избавлен от необходимости отвечать. Замелькали тени. Выпрыгнул длиннорукий Карагог в нелепой красной шляпе, и началась потеха.
Карагог пытается стать школьным учителем, но ему это не удается, и ученики изгоняют его из школы; пробует себя в цирке, но срывается с каната и падает в котел с супом; уходит служить в армию, но пугается выстрела пушки. Образы стремительно менялись перед нашими глазами. Мастер-кукольник применил зоэтропный эффект, эффект калейдоскопа, таким образом в цирковых сценах акробаты прыгали, бегали, танцевали, подбрасывали кверху цветные шары. А шествие солдат в больших шляпах с перьями было просто захватывающим. Они размахивали руками, а оркестр играл "Лилибулеро".
Затем следовала сцена битвы. Экран потемнел. Послышались крики "Огонь!" и вслед за этим - выстрелы. Дрожащий луч света пересек поле битвы, где наготове стояли солдаты. Потянуло дымком - Кемперер кашлял и изрыгал проклятия.
Экран вспыхнул сразу целиком. Все увидели, как кукольники побросали своих марионеток и без оглядки бегут от огня. Весь шатер был охвачен пламенем.
– Видишь, слишком далеко зашел реализм!
– сказал, задыхаясь от смеха Портинари, когда мы поспешно выбирались из клубов дыма. У выхода лежала куча афиш. Я прихватил одну, когда мы пробегали мимо. В саду было столпотворение. Куклы бесцеремонно увыряли в телегу, ассистенты в сумятице заливали огонь водой, Великий Гарино неистово орал. Языки пламени уже достигли аллеи, где росли глицинии.
– Славно горит!
– сказал Кемперер, потирая руки.- Только сумасшедший мог додуматься разводить огонь внутри шатра. Будем надеяться, что они не скоро его погасят.
Зола от сгоревшего шатра напоминала падающие осенние листья. Горячий пепел упал на плечо Ла Синглы, и она вскрикнула. Кемперер начал сбивать его с такой энергией, как будто тушил Везувий, пока его бедная жена с воплем не отшатнулась от него. Повернувшись ко мне и яростно жестикулируя, он сказал:
– Вот был бы конец моим несчастьям, кабы и она струйкой дыма в небеса ушла!
Я вместе с Портинари и некоторыми другими актерами отправился в ближайший винный погребок промочить горло. В темном углублении стоял бочонок баварского пива. Заказав по две кружки на брата, мы пожелали друг другу доброго здоровья и погрузили губы в желанную пену.
– Все ж таки пижон этот Поззи!
– вздохнул Портинари, вытирая рот.
– Почему мы работаем на него?
– Нет, но чувство юмора у него все-таки есть. Когда я впервые пришел в театр и спросил у него, какой совет он мог бы дать начинающему актеру, то он так ответил: "И в сорок лет смотри на светлую сторону жизни".