Малайсийский гобелен
Шрифт:
Закоулки Малайсии кишели магами и астрологами, как пауками. Этот отличался от остальных, он был молодой, полный и жизнерадостный - редкие качества для такой профессии. Он сидел в кресле, расположенном на грубо сколоченной платформе, на которую был наброшен восточный ковер. Рядом с ним лежали магические книги, одну из которых, как я знал, он сам написал. Книга называлась "Происхождение человека", и в ней приводились доказательства, что человек произошел от козлов и их предшественников. Звали астролога Филибус Партере.
Сейчас перед ним стояла клиентка. Астролог глядел поверх ее головы с выражением, говорившем о том, что он в хороших отношениях с различными богами там, на небесах.
Сверху через каменную кладку арки, поросшую папоротником, проникал луч солнца, освещавший сцену внизу. Казалось, волосы стоявшей перед Партере девушки вот-вот загорятся. Возможно, она умышленно выбрала эту позицию. Золотая аура бросала отблеск на лицо астролога и подсвечивала букетик цветов, венчавших пучок убранных лентой волос на макушке. Я узнал эти локоны и выразительно женственную фигуру. Солнце освещало звезду малайсийской сцены. Перед Партере стояла пленительная Ла Сингла.
Аудиенция подходила к концу. Ла Сингла поблагодарила астролога хорошо отрепетированными жестами. Когда она повернулась, чтобы уйти, я незаметно подкрался сзади и схватил ее за талию, одновременно целуя в бархатную щечку.
– Ох, Периан, негодник, я думала - боже, отпусти, не целуй меня на виду у всех!
– Ты вернулась из Вамонала. Так долго мы были в разлуке...
– Умоляю, давай снова расстанемся.- Она полушутя-полусерьезно оттолкнула меня.- Не трогай меня, пожалуйста. Мой муж стал очень ревнив.
– Ревнив, ревнив, все ревнуют, но все хотят одного и того же. Почему нельзя жить самому и давать жить другим? Допустим, я пересплю с тобой, чтобы отдать дань твоей очаровательной красоте, а через полчаса то же самое сделает твой муж. И что, от него убудет?
Она окинула меня сердитым взглядом.
– Любовь не просто соединение двух тел. Нельзя разделять душу и тело. Ты бесчувственный. Тебе знакомы зависть, унижение, поражение? Позволь сказать тебе, ты считаешь Поззи старым, но каждый раз, когда он прикасается рукой к другой женщине или даже нежно смотрит на нее, меня одолевает ревность. Я вполне понимаю его ревность, даже когда она уже невыносима и душит меня.
Я попытался взять ее за руку, но она снова выдернула ее.
– Ты не слушаешь, что я говорю. Тебе нужно повзрослеть, Периан.
– Успокойся, крошка. Ты же знаешь, твой муж доверяет мне.
– Вся беда в том, что он не верит мне. Поззи - старая лиса, он чует обман, даже если ничего не произошло. Он говорит, что я слишком хорошенькая и от этого все мои беды. Возможно, это и в самом деле так.
– Милая Сингла, какую тяжелую ношу тебе приходится тащить,- сказал я и рассмеялся.
– Ты мало знаешь о сложностях жизни.
– Вамонал сделал тебя капризной. Я добрый малый, но моя жизнь это сплошные затруднения.
Про себя я подумал: здесь что-то не так. И Ла Сингла, и Кемперер обычно посещали астролога, который живет почти напротив их дома. Только нужда в сохранении тайны привела ее к другому астрологу. Да она и сама только что проговорилась:
муж не доверяет ей, и у него есть на то основания, стало быть, дорогая крошка дала для этого новый повод. У нее появился новый любовник. Кто из актеров мог им быть? Не де Ламбант, конечно, он бы обязательно похвалился. И не Портинари. Возможно, Чоссер. Этот может. Он всегда спокоен, выдержан, только глаза горят под темными бровями. Да, пожалуй он.
Ла Сингла игриво кольнула меня взглядом и слегка качнула бедрами.
– - Ты ведешь слишком беспутный образ жизни.
– Как раз сейчас, моя хорошенькая Сингла, у меня есть твердое намерение изменить свой характер, но только не в ближайшие полчаса. Никто в Малайсии не осмелится оспаривать, что тебе нет равных по красоте, особенно по вечерам при свете рампы, поэтому, естественно, твой муж немного в тебе не уверен. Давай, Сингла, подари мне дружеский поцелуй, а потом и я засвидетельствую Поззи твою верность и успокою его. Идет?
– Периан, мне не до шуток. Женщины всегда страдают. Мужчины, вроде тебя, которые только притворяются любящими, усугубляют их страдания.
– Ты сегодня не в духе. Пойдем ко мне, я облегчу твои страдания и развею твою печаль.
Я взял ее за руку, и она вынуждена была остановиться. Когда она повернулась ко мне, я привычно отметил, что брови у нее, пожалуй, слишком густые, а на верхней губе - золотистый пушок. Она глядела как бы сквозь меня, обдумывая мое предложение.
– Жизнь очень трудна, Периан. Пожалуйста, не пользуйся этим. Оставайся моим другом, если можешь. Мне будет легче, если ты сможешь разубедить маэстро Кемперера. Послушай, после полудня мы собираемся в театр Гарино "Тени Поднебесной". Ты должен пойти с нами.
– А я слышал, что великий Гарино в городе. Лучше, конечно, чем Твртко.
– Поззи боится, что Гарино помешает нам сделать хороший сбор. Поэтому мы идем посмотреть, что он ставит. Ты тоже пойдешь и замолвишь за меня доброе словечко. Ну, пожалуйста...
– Все устрою, в обмен на обычную услугу. Взяв ее за талию, я попытался увести ее на боковую дорожку. Но она сильно ударила меня в висок.
– Черт бы тебя побрал. Я уже сто раз отработала твою поддержку.
– Отличный способ ты избрала на этот раз!
– в голове гудело.
– Ты очень игрива.
– Я уже достаточно наигралась.
– Кто же этот счастливчик, обладающий твоим неразделенным вниманием и для которого разделяются твои ножки?
– Мне нужно возвращаться. Как бежит время! Ускорим шаг, ты, чудовище.
Мы шли по мосту. Только каблучки сверкали из-под ее юбки, которую она постоянно приподнимала, чтобы уберечь от уличной грязи. Она молчала, замкнувшись в себе. Я наблюдал за окружающим миром и думал о его целесообразности, о благоразумии людей, которые постоянно чем-то заняты. Они гуляли, трудились или просто плевали с парапета моста в воду - как это делали двое черномазых, чтобы развлечь своего ребенка. Опершись на дверной косяк, некий бродяга крутил за динарии фонограф. Когда мы проходили мимо, он снял шляпу, иронично приветствуя Ла Синглу.