Мальчик и танк
Шрифт:
У подводника было смешное доброе лицо с черными усиками. Живые, чуть с лукавинкой глаза смотрели спокойно и внимательно.
– Тут вот какое дело, – сказал дядя Сима. – Немчонка, вот этого, у отца мы отбили, отвезите на Большую землю.
– Беру, – коротко ответил Волков, оглядев Курта.
– Спасибо… – Дядя Сима замялся, вздохнул и добавил: – А еще одного человечка не прихватите?
– Вы что, у них детский сад в плен взяли?
– Нет, это уже своя… русская…
– Женщина?!
– Звоночек… девочка…
Волков
– Вот свалился на шею! Ладно… Где он там, Звоночек?
Веди ее на борт!
Впрочем, приказав матросу проводить Курта в лодку, Волков сам пошел на корму встречать девочку.
– Только вы уж с ней как-нибудь пообходительнее, – предупредил дядя Сима, шагая за Волковым. – Мы ей – ни слова о Большой земле, – и крикнул на понтон: – Эй, Сань, иди сюда! Тут капитан с тобой хочет познакомиться!
Девочка живо перемахнула с качающегося понтона на борт лодки и уставилась на Волкова.
– А гармошка где? – спросил дядя Сима.
– В ялике…
– Горегляд, подай гармошку, – попросил дядя Сима и, получив ее, представил девочку командиру: – Ну, вот она… Поет как соловей-пташечка.
– Ну что ж, хорошо, – с улыбкой сказал Волков. – Шефский концерт нам дашь?
– Могу и шефский! – задорно тряхнула головой Саня и, взглянув на рубку, воскликнула: – Ой, а что это у вас здесь «пятнадцать»?
– Это мы столько кораблей потопили, – со сдержанной гордостью ответил Волков.
– О-го-го! – нараспев сказала Саня. – А они вас?
– Да всяко бывало. Но, как видишь, до последней приборки бог не доводил.
– А что это такое – последняя приборка?
– Люди гибнут, но чтоб на корабле все чисто было – такая традиция на флоте.
– Ну-у! – удивленно протянула Саня.
Дядя Сима вдруг присел перед ней на корточки, потряс ласково за плечи.
– Эх, Звоночек, Звоночек… – дрогнувшим голосом сказал он. – Ну, не робей! – И, поцеловав девочку в нос, прыгнул в ялик.
Горегляд с силой оттолкнулся веслом от подводной лодки – и за яликом на буксире потянулся тяжело груженный понтон.
– Дядя Сима, а я?! – спросила Саня и кинулась к борту. Но ее вовремя за рукав ухватил командир. – А меня?!
А меня, дядя Сим?! – отчаянно завопила Саня и стала вырываться из рук Волкова. – Предатели! Я вам так не дамся!
– Ой, кто предатель?! Ты что, забыла, – а шефский концерт?! Волков ловко перебросил визжавшую девчонку через свое плечо и по узкой палубе понес ее к рубке.
VIII
Среди ленивых волн под светлеющим рассветным небом в утренней дымке мчался белый бурун – перископ подводной лодки.
В большой, мерно раскачивающейся стальной трубе, в ее шести отсеках, кто спал, кто стоял на вахте. Выверенная до последнего винтика «Малютка» работала как часовой механизм – четко и слаженно.
В первом
В третьем, самом главном на корабле – центральном посту, – над маленьким штурманским столиком колдовал с линейкой в руках лейтенант Каширов – широколицый, с приплюснутым носом. Здесь же на горизонтальных рулях был боцман – мичман Козлов, с красными, воспаленными глазами; в наушниках сидел гидроакустик старшина Ширяев; на станции погружения и всплытия – трюмные.
Старпом Меняйло, скуластый, с седыми висками, что-то записывал в вахтенный журнал.
Волков прошелся по лодке. Постоял в четвертом отсеке у амперметров и вольтметров аккумуляторных батарей. Перешагнул комингс и, пригнув голову, заглянул в пятый – дизельный, где весело звенели моторы, похожие на длинные саркофаги. Затем шагнул в шестой отсек – электромоторный, существующий на лодке для бесшумного хода под водой на аккумуляторах. Выслушав рапорт электриков, он наконец направился к себе в каюту, как всегда, приказав радисту:
– Если что – буди!
Однако соснуть часок-другой ему не пришлось.
Вскоре усталый и небритый радист, расшифровывая приказ из штаба флота, зашевелил губами:
– «Изменить курс… Следовать в район Севастополя. Торпедировать вражеский транспорт».
Расшифровал, задумался, и его мысленному взору вдруг очень ясно представилось, как где-то в море, в окружении эсминцев топает противолодочным зигзагом немецкое судно. Большое, в серую краску. Под белым флагом со свастикой. А на борту – танки и артиллерия.
Прочитав радиограмму, Волков немедленно собрал в крохотной кают-компании своих офицеров. Он развернул перед ними на продолговатом столе карту района боевых действий и озабоченно сказал:
– Если нам изменили задачу – значит, дело серьезное. Видно, здесь поблизости нет никакой другой лодки, кроме нашей. И мы должны действовать наверняка. Скоро десант!
– Водный район Севастополя окружен минным полем, – хмуро заметил старпом Меняйло.
– Вот об этом и речь, – подтвердил Волков. – Но где нам лучше искать немца – внутри минного поля или снаружи?
– Естественно, внутри, – сказал старпом.
– Золотая голова! – похвалил Волков друга. – Внутри поля он как на ладони. Его сразу увидишь. А снаружи – пока его найдешь – язык высунешь. – Это, конечно, правильно, – вставил свое слово штурман Баширов. – Но как же мы войдем в Севастопольскую бухту? Ведь нам нужны незаминированные проходы. А где они – неизвестно.
– М-да, проходы неизвестны, – озабоченно сказал Волков. – Но, как сказала одна старушка, а мы их поищем, поищем!
– Если не найдем – будем форсировать минное поле вслепую?