Мальчик, который видел демонов
Шрифт:
Джо-Джо прибежала на сцену и выглядела совершенно потрясенной.
– Алекс! – воскликнула она. – Это было великолепно! Так реально, так убедительно! Ты придумал это по ходу пьесы?
– Я… я… – Больше я ничего сказать не мог, потом увидел пистолет в руке и бросил его на сцену. Джо-Джо уже знаками подавала сигналы осветителям.
– Давай сделаем это снова. То же самое, пожалуйста, Алекс, – попросила она, но я покачал головой.
– Не хочу. – По ощущениям, меня словно вываляли в грязи, и мне больше всего на свете хотелось сейчас принять горячую ванну.
–
Я покачал головой.
– Мне надо уйти, – ответил я, и она кивнула.
– Хорошо, все, возвращаемся к плану А. Третий акт. По местам!
Я пропищал Джо-Джо: «Спасибо», – а потом: «Извините».
– Все хорошо, Алекс, не бери в голову.
Я сбежал со сцены, в раздевалке распахнул свой шкафчик, переоделся, а когда добрался до дома, так долго сидел в горячей ванне, что пальцы порозовели и распарились.
Глава 8
Охота на демона
Аня
Вчера мне представилась возможность встретиться с Джо-Джо Кеннингс и увидеть прогон «Гамлета», премьера которого в ее постановке должна состояться в Большом оперном театре через пару недель. Алексу в театре определенно нравилось, правда, он немного стеснялся, хотя я увидела, как он пару раз улыбнулся мне, когда Джо-Джо громкими аплодисментами оценила его усилия. Признаю, я уже много лет не была в Большом оперном театре, но помню, как во время политического кризиса окна заколотили досками и собрались снести это прекрасное здание. Джо-Джо тоже это помнила.
– Это одна из причин, по которым я так старалась пробить этот проект, – объяснила она, показывая мне зал и сцену.
Подросток пытался переустановить прожектор под потолком, и хотя Джо-Джо заверила меня, что он всесторонне подготовлен и экипирован для работы на высоте, постукивания и скрипы, доносившиеся оттуда, заставляли меня то и дело смотреть наверх.
Следом за Джо-Джо я спустилась по узким ступенькам с большого поворотного круга на авансцену. Девушка в длинном розовом парике и спортивном костюме из блестящего нейлона – Бонни, сказала мне Джо-Джо, играющая Офелию – подбежала к Джо-Джо и попросила мелочь для торгового автомата. Та вздохнула, сунув руку в карман своей огромной куртки.
– Вот. – Она протянула руку к Бонни, которая улыбнулась и наморщила носик. – Не говори остальным, ладно?
– Вы даете детям деньги? – удивилась я, как только Бонни оказалась за пределами слышимости.
Джо-Джо театрально вздохнула.
– Ничего не могу с собой поделать, теперь они для меня скорее члены семьи, чем артисты. – Она остановилась, посмотрела на лепной потолок над нашими головами. – Никто из этих детей не может ничего вспомнить, кроме Стормонтского соглашения [13] , и у большинства из них домашняя жизнь такая «веселая», что внешний мир кажется им чужим и несущественным. У них разорвана связь с историей своей страны.
13
Соглашение о мирном урегулировании конфликта в Северной Ирландии, подписанное в 1998 году.
Я чувствовала, что в ее стремлении довести проект до конца присутствует нечто большее, чем возрождение связи с историей: например, стремление реализовать свой потенциал.
– А что вы скажете об Алексе? – спросила я. – Почему выбрали его для проекта?
– Талант трудно выразить словами, – ответила она и наклонилась, чтобы поднять микрофон. – Алекс очень одаренный. Умеет заглянуть в душу человека, хотя вряд ли знает, как это ему удается.
– Почему?
Джо-Джо протерла микрофон.
– Несмотря на юный возраст, Алекс способен воспринять ангельское и демоническое в человеческом существе. Он видит хорошее и плохое и понимает гораздо больше, чем обычный десятилетний ребенок. Хотя теперь, думаю, я знаю немного больше о нем.
– А как он освоился в детском коллективе? Ни с кем не дрался? Не устраивал истерик?
Она пристально посмотрела на меня.
– Первые несколько недель здесь сидела целая бригада социальных работников. Полагаю, вы знаете Майкла?
– Разумеется.
– Он обычно приходил, чтобы проверить, как Алекс, убедиться, что все у него в порядке. А присутствие родителей мы только приветствуем. – Она взглянула на дальние ряды зала, где сидели несколько человек. – Мать Алекса никогда не приходила. И, отвечая на ваш вопрос, Алекс – самый дружелюбный и спокойный из всех. Разумеется, я очень встревожилась, найдя его мать в таком состоянии. Даже не представляла, что у него есть проблема, до… – Джо-Джо опустила голову. – До вашего письма.
Я видела, что мое письмо ее расстроило. Внезапно в ее плане добыть белфастские бриллианты из земли и выставить под прожектора обнаружился изъян: а если один из них треснет при первом показе?
И тут Алекс появился на сцене, прямо под прожектором, который вдруг так заскрежетал, будто мог упасть в любую секунду. Джо-Джо прикрыла ладонью глаза и посмотрела вверх, на мальчика среди потолочных балок:
– У тебя все в порядке?
– Да.
– Вы можете дать мне экземпляр пьесы? – спросила я.
– Разумеется. – Джо-Джо ушла за сцену и через пару минут вернулась с листами бумаги. – Пожалуйста. – Она помолчала, и впервые за нашу встречу я почувствовала, что Джо-Джо нервничает. – Вы думаете, что сумеете это поправить?
– Что именно?
Она взмахнула рукой.
– То… что тревожит Алекса.
Я кивнула и подняла руку с рукописью пьесы.
– Это прекрасно. Огромное вам спасибо.
Алекс пристально смотрел на Джо-Джо.
– Мы готовы начать снова?
Она улыбнулась мне.
– Видите? Он рожден для сцены. – Джо-Джо подняла руки и хлопнула в ладоши над головой. – Возвращаемся к третьему акту!
Я поблагодарила ее и помахала рукой Алексу. Он стоял, как скала, посреди сцены, освещенный прожектором, и смотрел прямо перед собой.