Мальчик, который видел демонов
Шрифт:
Я киваю, не отрываю мобильника от уха, соображая, как мне повидаться с Алексом без конфликта с Урсулой. Скорее всего, если я скажу ей о попытке самоубийства Синди, то она постарается не подпустить меня к Алексу. А сейчас он нуждается во мне как никогда.
Зеленый «Вольво» Майкла заезжает на автостоянку Макнайс-Хауса за несколько секунд до меня. Урсула появляется на верхней ступени лестницы, ведущей к парадному входу. Я вылезаю из автомобиля и быстро иду к входу. Майкл следует за мной. Я чувствую взгляд Урсулы и думаю, как же прорваться через этот кордон.
Первым заговаривает Майкл:
– Я считаю, разговор с Аней в интересах мальчика.
Я уже у лестницы, смотрю на Урсулу снизу вверх.
– Мальчик спрашивал о вас, – произносит она, поджимая губы. – Он очень расстроен случившимся с матерью.
Меня словно ударили под дых.
– Вы ему сообщили?
– Каким-то образом он уже знал. Даже рассказал нам, где она прятала таблетки.
Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. И когда думаю, что Урсула велит мне уходить или не пустит в Макнайс-Хаус, она отступает в сторону, освобождая проход.
– Не расписывайтесь в регистрационной книге, – говорит она Майклу и мне, когда мы втроем входим в Макнайс-Хаус.
Майкл останавливается у автомата, наполняет одну пластмассовую чашкой водой, вторую – эспрессо, протягивает кофе мне.
– Это для Алекса, – поясняет он, указав на чашку с водой. – Вы выглядите уставшей.
Мы догоняем Урсулу у консультационной комнаты. Она поворачивается к нам, прежде чем открыть дверь.
– Об этой встрече записи не будет, – признается она. – Попечительскому совету не понравится, если сотрудник, находящийся в отпуске по болезни, вдруг появляется на работе.
Сквозь стеклянную панель я вижу Алекса. Он сидит в кресле, лицом к нам, в белой футболке с изображением Барта Симпсона на груди и в новых джинсах, и я замечаю, что он подстригся. В детской одежде он выглядит по-иному. Нормальным. Потом он опускает голову на руки, пальцы ползут в волосах, словно он хочет оторвать голову. Алекс начинает раскачиваться. Я киваю Урсуле, наблюдаю, как она поворачивает ключ в замке и толкает дверь. Предлагаю Майклу войти первым.
– Нет, – произносит Алекс, поднимая голову. – Вы. – Он указывает на меня.
Майкл и я переглядываемся. Я поворачиваюсь к Алексу.
– Ты хочешь поговорить только со мной?
Он кивает. Майкл пожимает плечами, протягивает мне пластмассовую чашку с водой.
– Я посижу в коридоре, – говорит он мне, кладет руку на плечо, потом опускает.
Я жду, пока он не выйдет из комнаты. Затем закрываю дверь и сажусь на стул напротив Алекса. Он наблюдает за мной, лицо бледное и напряженное.
– Что вы пьете? – интересуется Алекс.
Я ставлю свою чашку на пол.
– Эспрессо. – Передаю ему чашку с водой. Он ее берет, но не пьет и не говорит «спасибо», что для него нехарактерно.
– Как ты сегодня? – мягко спрашиваю я.
– Боюсь, – шепчет Алекс.
Внешне он спокоен, но я чувствую, что в голове крутятся вопросы и варианты дальнейшего развития событий. Мне хочется потянуться к нему, обнять его.
– Не хочу этого сделать, – внезапно произносит он, поднимаясь.
Я смотрю, как он ходит взад-вперед.
– Не хочешь говорить со мной?
– Когда я увижу маму?
– Как только врачи разрешат. Обещаю тебе, как только я узнаю…
– Но тогда будет слишком поздно! – кричит Алекс.
Раздается стук в дверь. Я подпрыгиваю, спешу к двери, открываю. На пороге Майкл, тяжело дышит, словно после забега. Кладет руку мне на плечо, наклоняется ближе.
– Бев едет сюда, – сообщает он. – Только что прислала голосовое сообщение.
Я облегченно вздыхаю.
– Что-нибудь о Синди? – тихо спрашиваю я.
Майкл качает головой. Тем не менее, я рада приезду Бев. Алексу необходима поддержка. Закрывая дверь, слышу, как Алекс садится в кресло.
– Ты в порядке, Алекс?
Его глаза сверкают, потом он кивает.
Алекс очень дерганый, не находит себе места, а когда пьет воду, я вижу, как трясется его рука. Замечаю под сдержанной внешностью знакомую энергию, которую привыкла ассоциировать с визитами Руэна. Думаю о моей встрече с Карен Холланд. О видеоролике в Интернете. Алекс не спускает с меня глаз, и я слежу за тем, чтобы улыбка оставалась на губах. Хочу спросить его об отце и роковых выстрелах, но уже решила, что этот день – не самое удачное время для подобной дискуссии.
Я поднимаю чашку и выпиваю эспрессо, чтобы показать, что я расслаблена и на душе у меня покой. Алекс наклоняется вперед, потирая руки.
– Я кое-что вспомнил о своем папе, – говорит он.
– Что именно?
Он выглядит неуверенным, и я обращаю внимание, что он еще ни разу не смотрел мне в лицо. Пододвигаю стул к его креслу, чтобы сидеть не напротив, а сбоку, показывая тем самым, что я на его стороне.
– Да так, ничего важного.
– Наверняка, это важно. Расскажи, пожалуйста.
Его взгляд смещается в угол за моей спиной. Я сдерживаюсь, не задаю вопроса, видит ли он Руэна.
– Это случилось в субботу утром, – медленно произносит Алекс. – Может, в воскресенье. Папа не разговаривал ни с кем из наших соседей. Собственно, он обычно приходил через дверь черного хода, и всегда надвигал козырек бейсболки на лоб. Я сидел на диване, смотрел телик, и помню, как отец взглянул через окно на улицу, а потом вышел через переднюю дверь. Я не слышал, чтобы кто-то постучал. Я двинулся за ним и увидел, что он говорит с миссис Бикер, которая жила через три дома от нас. Она, как обычно, шла в магазин. Выглядит на сто лет, и такая согнутая, что при ходьбе смотрит на свои ноги. Лил сильный дождь, но соседка шла без зонта. Мой отец спросил: «Куда вы идете?» Она ответила: «В магазин». Отец покачал головой, улыбнулся и попросил дать ее список, чтобы он ей все купил. Миссис Бикер вернулась домой, а мы с папой пошли в магазин и купили все нужные ей продукты. Папа даже не взял с нее деньги. Она так обрадовалась, что расцеловала его в обе щеки.