Мальчики Из Бразилии

Левин Айра

– Все они сняли себе квартиры, - рассказал полков­ник, - кроме Гессена, который приобрел трейлер. Но он собирается им пользоваться только до холодов. Я сказал им, чтобы они звонили раз в неделю, на тот случай, если что-то произойдет.

– Мне нужны точные даты, - сказал Менгеле, - когда были устранены эти люди. Для моих записей.

– Конечно, - полковник поставил блюдце с чашеч­кой на кофейный столик.
– У меня все отпечатано.
– Он засунул руку во внутренний карман.

Менгеле тоже поставил прибор и взял у полковника смявшиеся листы. Развернув

их, он отодвинул текст на некоторое отдаление и, прищурившись, стал изучать его. Улыбаясь, он покачал головой.

– Четверо из семи точно в срок!
– восхищенно ска­зал он.
– Ну и ну!

– Они толковые ребята, - сказал полковник.
– Швиммер и Мундт уже вышли на следующих. Фарнбаху пришлось поработать языком; он вечно задает кучу воп­росов.

– Знаю, - сказал Менгеле.
– У меня с ним тоже хватило хлопот, когда я инструктировал его.

– Сомневаюсь, чтобы у него осталось еще какие-то вопросы, - сказал полковник.
– Я ему все разжевал и вложил в рот.

– Благодарю вас, - Менгеле сложил приятно похру­стывающие листы и положил их на угол стола, аккурат­но подравнивая края. Глянув на график, он представил себе, с каким удовольствием закрасит семь клеточек, когда полковник покинет его.

– Вчера утром мне звонил полковник Рудель, - сказал полковник.
– Он в Кота Браве.

– Вот как?
– Менгеле сразу же понял, что полков­ника привело к нему не только желание насладиться полетом. Что за этим кроется?
– Как он поживает?
– спросил он, делая глоток кофе.

– Прекрасно, - сказал полковник.
– Но кое-что его беспокоит. Он получил письмо от Гюнтера Венцлера с предупреждением: Яков Либерман в какой-то мере осве­домлен о нашей операции. Две недели назад он читал лекцию в Гейбельберге. И задал аудитории довольно странный «гипотетический вопрос». А приятель Венцле­ра, чья дочка там учится, рассказал ему, что происхо­дило.

– Что точно спрашивал Либерман?

Несколько мгновений полковник смотрел на Менгеле, а потом сказал:

– Почему мы - то есть, вы и все остальные - хотим уничтожить девяносто четыре шестидесятипятилетних гражданских служащих. Чисто «гипотетический вопрос».

Менгеле пожал плечами.

– Чего ему никогда не понять, - сказал он.
– Не сомневаюсь, что никому не удастся найти правильный ответ.

– Рудель в этом тоже уверен, - согласился полков­ник, - но он хотел бы знать, каким образом Либерман смог поставить правильный вопрос. Похоже, вас это не особенно удивляет.

Сделав глоток, Менгеле небрежно сказал:

– Американец не успел прокрутить запись, когда мы нашли его. Он просто переговорил с Либерманом.
– Поставив чашечку, он улыбнулся полковнику.
– И я не сомневаюсь, что вы уже все это выяснили в телефонной компании.

Вздохнув, полковник склонился к Менгеле.

– Почему вы не рассказали нам?
– спросил он.

– Откровенно говоря, - сказал Менгеле, - я боял­ся, что вы отложите начало операции, если Либерман начнет расследование.

– Вы были правы, именно это мы и собирались сделать, - подтвердил полковник.
– Три или четыре месяца - какая в этом разница?

– Они могут полностью изменить результаты. И верьте мне, это именно так, полковник. Спросите любого психолога.

– В таком случае мы могли оставить в покое этих людей и по прошествии времени заняться следующими, которым подошел бы срок!

– И уменьшить выход на двадцать процентов? За первые же четыре месяца намечено восемнадцать чело­век.

– А вам не кажется, что таким образом вы куда больше сократите выход?
– потребовал ответа полков­ник.
– Только ли со студентами говорил Либерман? Завтра же могут арестовать людей, наших людей! И выход сократится на девяносто пять процентов.

– Прошу вас, полковник, - стал успокаивать его Менгеле.

– Предполагая, конечно, что вообще будет какой-то выход. Пока, как вы знаете, у нас есть только ваши заверения!

Менгеле сидел молча, с трудом переводя дыхание. Взяв чашку, полковник уставился в нее и снова поста­вил.

Менгеле выпустил воздух из легких.

– Результат, вне всякого сомнения, будет именно таков, как я предсказывал, - сказал он.
– Останови­тесь, полковник, и подумайте минутку. Стал бы Либерман приставать с такими вопросами к студентам, если бы кто-то согласился выслушать его? Ведь все наши разъехались, не так ли? И спокойно делают свои дела? Конечно же, Либерман постарался переговорить с кем-то еще - пусть даже со всеми прокурорами и полицейски­ми Европы! Но вне всякого сомнения, они не обратили на его слова никакого внимания. А что еще вы от них ждали - старый ненавистник нацистов является с исто­рией, которая, не имея под собой никаких доказа­тельств, звучит чистым бредом. Вот на это я и рассчи­тывал, когда принимал решение.

– Не вам предстояло принимать решение, - сказал полковник.
– И шестерым нашим людям в данный мо­мент угрожает куда большая опасность, чем та, которую мы обговаривали.

– Но их старания обеспечат ваше самое большое вложение, не говоря уже о высокой цели существования расы, - встав, Менгеле подошел к столу и взял сигарету из медного ящичка.
– Во всяком случае, вода перехле­стнула через дамбу, - сказал он.

Полковник продолжал пить кофе, глядя в спину Менгеле. Опустив чашку, он сказал:

– Рудель потребовал от меня, чтобы я сегодня же отозвал наших людей.

Повернувшись, Менгеле чуть не выронил сигарету из губ.

– Не могу в это поверить, - сказал он.

Полковник кивнул.

– Он очень серьезно относится к своим обязанностям старшего офицера.

– Он несет ответственность и как ариец!

– Верно, но он никогда не был уверен, как все мы, что проект сработает; и вы это знаете, Иозеф. Боже милостивый, ну и работу мы провернули!

Менгеле, полный враждебности, стоял молча, ожидая развития событий.