Мальчики Из Бразилии
Шрифт:
Молоко у Ханны высохло, и Дана плакала, так что было понятно, отчего Ханна вне себя. Ей можно было посочувствовать. Но какой был смысл в том, чтобы менять имя Даны? Ханна продолжала настаивать.
– И не спорь со мной, - сказала она.
– Отныне мы будем называть ее Фридой. Прекрасное имя для ребенка, и у меня снова появится молоко.
– Это не имеет никакого смысла, Ханна, - терпеливо сказал он, пробираясь рядом с ней по снегу.
– Одно не имеет ничего общего с другим.
– Ее
– Мы поменяем его в законном порядке.
В снегу у нее под ногами открылся глубокий провал и она соскользнула в него с плачущей Даной на руках. О, Господи! Перед глазами у него плыла нетронутая белизна снега, и он лежал в темноте на своей кровати, вытянувшись на спине. Уорчестер. Лейбовитцы. Шесть мальчиков. Дана выросла. Ханна умерла.
Ну и сон. Откуда он к нему явился? И к тому же Фрида! И Ханна с Даной, падающие в провал...
Он полежал еще с минуту, отгоняя от себя ужасные видения, а потом поднялся - сквозь щели жалюзи пробивался слабый свет наступающего дня - и пошел в ванную.
Хотя ночью он не просыпался и спал крепко. Если только не считать этого сна.
Вернувшись в спальню, он взял с ночного столика часы, поднес их к свету и, прищурившись, воззрился на циферблат. Двадцать минут седьмого.
Теплая постель снова приняла его, он закутался в одеяло и, бодрствуя, погрузился в раздумья.
Шесть идентичных мальчиков... нет, шесть очень похожих мальчиков, может, и идентичных - живут в шести различных местах, с шестью разными матерями одного и того же возраста, у всех шестерых совершенно разные отцы, погибшие насильственной смертью практически в одном и том же возрасте и у всех них был сходный род занятий. При всей невероятности таких совпадений, они были реальностью, подлинными фактами. В этой невозможной ситуации предстояло разобраться и понять ее.
Лежа в тепле и покое, он дал простор мыслям. Мальчики. Матери. Груди Ханны. Молоко.
Прекрасное имя для ребенка...
Все стало как-то совмещаться.
По крайней мере, кое-что.
Так можно было объяснить грейпфрутовый сок и ту торопливость, с которой она выставила его. И то, как она поспешила отправить мальчишку из кухни. Она быстро спохватилась, сделав вид, что дело в босых ногах и отсутствии халата.
Он продолжал лежать, надеясь, что к нему придет озарение и он поймет все остальное. Хотя бы самое главное - роль Менгеле. Но ничего не получалось.
Спокойно, шаг за шагом...
Встав, он умылся и побрился, привел в порядок усы и причесался; приняв пилюли, почистил зубы и поставил на место вставную челюсть.
В двадцать минут восьмого он появился на кухне. Там уже хлопотала горничная Френсис, а Берт Лейбовитц в рубашке с короткими рукавами, читая, сидел у стола и завтракал. Пожелав ему доброго утра, Либерман сел по другую сторону стола и сказал:
– Я должен возвращаться в Бостон раньше, чем предполагал. Могу ли я отправиться вместе с вами?
– Конечно, - сказал Лейбовитц.
– Сообщите, как только будете готовы.
– Отлично. Я только должен сделать один телефонный звонок.
– Могу ручаться, кто-то сообщил вам, как Долли водит машину.
– Нет, просто кое-что произошло.
– Вам доставит удовольствие поездка со мной.
Через пятнадцать минут ему дозвониться из библиотеки дозвонится до миссис Карри.
– Алло?
– Доброе утро, вас снова беспокоит Яков Либерман. Надеюсь, что я вас не разбудил.
Молчание.
– Я уже встала.
– Как себя чувствует утром ваш сын?
– Не знаю, он еще спит.
– Отлично. Это хорошо. Крепкий сон пойдет ему только на пользу. Он ведь не знает, что усыновлен, не так ли? Вот почему вы и занервничали, когда я сказал, что у него есть близнец.
Молчание.
– Но у вас нет основания беспокоиться, миссис Карри. Я ему, конечно же, ничего не скажу. Пока вам нужно, чтобы все оставалось в тайне, я не пророню ни слова. Но будьте любезны, скажите мне только одно. Это очень важно. Вы получили его с помощью женщины по имени Фрида Малони?
Молчание.
– Не так ли? Да?
– Нет! Минутку!
– он услышал глухой звук положенной на стол трубки и удаляющиеся шаги. Молчание. Звук приближающихся шагов и тихий голос: - Алло?
– Да?
– Мы получили его через агентство. В Нью-Йорке. Но это было совершенно законное усыновление.
– Через агентство «Раш-Гаддис»?
– Да!
– Она работала там с 1960-го по 1963-й год. Фрида Малони.
– Я никогда не слышала этого имени! К чему вы клоните? Какая разница, если у него и в самом деле есть близнец?
– Я еще точно не знаю.
– Тогда больше не мучайте меня! И оставьте Джека в покое!
– в трубке щелкнуло. Молчание.
Берт Лейбовитц подбросил его в аэропорт Логан, и он успел на девятичасовой рейс в Нью-Йорк.
В десять сорок он уже стоял в кабинете помощника исполнительного директора Агентства по вопросам адаптации «Раш-Гаддис», где его встретила стройная и симпатичная седовласая женщина, миссис Тиг.
– Ничего подобного, - сказала она ему.
– Ничего?
– Именно так. Она не имела дела непосредственно с детьми, поскольку не обладала достаточной квалификацией. Она занималась бумажной работой, вела досье. Конечно, ее адвокат, который оспаривал решение об экстрадиции, хотел представить ее в самом благоприятном свете, так что он настаивал - мол, она играла куда более важную роль в работе агентства, чем было на самом деле, но по сути она была канцелярским работником, занималась досье. Мы обратились к правительственным юристам - естественно, мы были весьма обеспокоены, чтобы представить ее роль у нас в правильной перспективе - и начальник отдела личного состава получила приглашение выступить свидетелем в суде. Хотя ее и так вызывали давать показания. Мы было решили опубликовать какое-нибудь заявление или выпустить пресс-релиз, но по размышлению решили не привлекать особого внимания к этой истории, и интерес к ней погас сам собой.