Мальчики из Фоллз
Шрифт:
Я замедляюсь спустя полчаса, чувствуя, что могла бы продолжить, только подошвы болят. Мне нужны кроссовки.
Спрыгнув с тренажера, иду в прачечную и загружаю белье в стиральную машину, после чего готовлю завтрак, навожу порядок в гостиной. При виде вмятины на экране телевизора морщусь и осторожно провожу рукой по осколкам.
Я тогда не поняла, действительно ли в него попала. С чувством вины возвращаюсь на кухню.
Почему-то казалось, будет хуже, если инициатором их близости станет он, а не она. Если бы Хоук на самом деле тронул ее хоть пальцем,
– Эй, что это за запах?
Сидя за островком, поднимаю взгляд. Мое колено согнуто, а нога уперта в край табурета. Я крашу ногти черным лаком, который мне вчера одолжила Дилан.
– Эмпанада [12] . – Глаза опускаются к животу Трента, мелькнувшему под футболкой, когда он потягивается и зевает. – У тебя не было говядины, поэтому я сделала с яблоком.
Заставив себя отвернуться, продолжаю наносить лак. Хоук идет на кухню, опять зевая, берет пирожок и откусывает.
12
Традиционные для Латинской Америки жареные пирожки с начинкой.
– Черт, – восклицает Трент, и я слышу, как он жует. – Они очень вкусные.
Чертовски верно. Такие не увидишь в пекарне его кузины.
Или она ему тетя? Кажется, я слышала, что Куинн Карутерс технически приходится остальным детям тетей, хотя она почти одного возраста со старшими…
Он разворачивает свой ноутбук, стоящий передо мной, монитором к себе.
– Аттестат об общем образовании?
Глянув вверх, замечаю, как Хоук смотрит на меня, и возвращаюсь к своей задаче.
– Просто проверяю, чего ждать, на случай, если захочу его получить.
Я умолкаю в надежде, что он оставит эту тему. Не хотела, чтобы это попалось ему на глаза. А то подумает еще, будто мотивирует меня или типа того. Слава небесам, Хоук не застал мою утреннюю тренировку. Он бы сиял от гордости.
Школу я бросила примерно через месяц после начала последнего года обучения. Пусть мы с Трентом и ровесники, но я отстаю от него. Просто продолжать было бессмысленно. Я не могла ходить на уроки и переживать о Французской революции или Вирджинии Вульф, когда Бьянка в слезах звонила мне в приемную семью, потому что мама слишком устала, чтобы отвести Мэтти в детский сад, а ей самой нужно сделать задание по математике до начала занятий.
Которое она не успела выполнить накануне из-за вечеринки, устроенной отчимом. Она не могла уйти в тихое место, ведь за Мэтти больше некому было присматривать. Они нуждались в помощи. Я была вынуждена найти работу.
– Лучше сдать экзамены на аттестат о полном среднем образовании, – говорит Хоук. – Не каждый колледж примет общий, а еще с ним ты не получишь права на определенные стипендии.
Я окунаю кисточку в лак.
Не собираюсь возвращаться в школу. Мне до сих пор плевать на Французскую
Однако Трент не настаивает, доедает свою эмпанаду и берет другую, наливает кофе, который я приготовила. Смотрю на его голые руки и шею, и меня сразу же охватывает жар. Как бы Хоук выглядел, если бы вырос в моем городе?
Спина наверняка была бы забита татуировками. Неплохой образ, на самом деле. Связки и мышцы смотрелись бы феноменально, покрытые чернилами.
Медленно выдохнув, наношу очередной слой на ноготь, благодарная за наличие повода отвлечься. Сегодня Хоук еще не прикасался ко мне. Я знаю, что мы друзья, но некое подтверждение того, что ему понравилось прошлой ночью, не помешало бы, ведь я начинаю чувствовать себя виноватой.
То есть, его голова была у меня между ног восемь часов назад.
Со вздохом скольжу кисточкой по ногтю, окрашивая его в черный цвет. Черт.
Я тянусь за салфеткой, но Хоук вдруг придвигает табурет к островку, садится передо мной, поднимает мою ногу и забирает пузырек с лаком.
Поначалу сопротивляюсь, а потом позволяю ему продолжить. Опершись на руки, наблюдаю за тем, как парень зажимает мой палец и подчищает устроенный мной беспорядок. Окунает кисточку, проводит ею по краю горлышка, избавляясь от излишков лака, жует свою еду и красит. После этого пристально смотрю на его рот, по-прежнему желая проверить, сохранился ли мой вкус на его губах.
– Я хочу сделать это с тобой, – говорю тихо.
– Накрасить мне ногти?
Сохраняю молчание. Он знает, что я имею в виду.
Я хочу попробовать его на вкус.
Не получив ответа, Хоук поднимает глаза, и я вижу в них осознание. Его губы дергаются в попытке сдержать улыбку.
– Ты оттолкнешь меня, если я рискну? – подначиваю.
Он слегка пожимает плечами, переключаясь на следующий палец.
– Не знаю. Обычно я не понимаю, что мне не нравится, пока не становится слишком поздно.
Вот в чем дилемма. Я рада, что ему комфортно со мной, но если перестараться, можно все испортить. И я понятия не имею, где проходит эта грань.
Отведя взгляд в сторону, боюсь спросить, только мне необходимо выяснить:
– Тебе понравилось? То, чем мы занимались вчера?
Хоук наконец-то поднимает глаза, а через две секунды отбрасывает кисточку и усаживает меня к себе на колени, прижимая мои бедра к своему телу.
– Если бы ты осталась в постели до моего пробуждения, – произносит он напротив моего рта, – то узнала бы, как сильно мне понравилось.
Не сдержавшись, улыбаюсь.
Парень невесомо проводит своими губами по моим.
– Как мне понравились твои губы.
– Labios, – шепчу я по-испански, обвив его шею руками. На душе становится легче.
Опустив голову ниже, Хоук касается моего горла.
– Твоя шея.
– Cuello.
Он хватает меня за задницу и приподнимает, покусывая грудь через одежду.
– Твои груди.
Я откидываю голову назад, ощущая трепет во всем теле.
– Chichis, – перевожу дразнящим тоном.