Мальчики из провинции
Шрифт:
– Григорием, сударь, – пробормотал Гришка озадаченно.
– Познакомься, сын, – по-прежнему холодно сказал отец, вполоборота поведя рукой в сторону говорившего. – Сергей Тимофеевич Аксаков, у него имение в Надеждино, по нашей же губернии, прибыл к нам на праздник вместе с губернатором, будет у нас сегодня обедать.
– Очень приятно, сударь, – Гришка склонил голову.
– Вот видите, Матвей Захарович, – весело прищурился Аксаков. – Ваш сын вполне приличный молодой человек. Да и насчёт учёбы – посмотрите,
Пальцы Аксакова оказались внезапно быстрыми и сильными, – не дожидаясь согласия Гришки, он быстрым движением извлёк из его торбы Эксквемелина.
– Ого, – озадаченно сказал он, глядя то на книгу, то на мальчишку. – Вы меня удивили, юноша.
– Грегуар мечтает стать моряком, – улыбчиво сказала мачеха, которая всё ещё стояла рядом, одной рукой обнимая прижавшуюся к ней Анютку в белошёлковом роброне и шляпке с розовыми лентами. – Поэтому очень любит эту книгу, в ней сплошные морские приключения.
Все повернулись к ней. Отец покровительственно улыбнулся жене, Анютка, завидев обращённые к ней и матери взгляды, застеснялась и спряталась за её спину. И только Гришка по своему обыкновению, не удостоил мачеху и взглядом.
– Вот как? – по-прежнему озадаченно сказал Аксаков. – Моряком? Любопытное желание для юноши, выросшего вдали от моря. Ну а что же вы ещё любите читать, Григорий?
– Карамзина, Николая Ивановича, «Историю государства Российского», – Гришка улыбнулся, вспомнив незабываемое чтение, и, чуть подумав, добавил. – И… Роберта Бёрнса.
– Достаточно разнообразные вкусы, – по-доброму улыбнулся Аксаков, протягивая Гришке книгу. – Могу только приветствовать.
– Ладно, ступай, сын, – смягчившись, но по-прежнему хмуро сказал отец.– После поговорим. Пора тебя уже взять в ежовые рукавицы.
– Но, Матвей… – попыталась было возразить мачеха, но отец оборвал её.
– Будет! – и повторил сыну. – Ступай, я сказал. Боя на конюшню сам отведёшь.
– Хорошо, отче, – Гришка одним прыжком оказался на спине беспокойно перебиравшего ногами коня.
– Гриша, подожди! – Анютка внезапно оказалась рядом. – Я с тобой! Папа, можно?!
Матвей Захарович несколько мгновений молчал, раздумывая, глядя то на дочь, которая, раскрасневшись от жары, сложила руки перед грудью, то на жену, которая прижала ко рту пальцы в белой кисейной перчатке.
– Добро, – сказал он, наконец. Анютка в восторге взвизгнула и бросилась к Бою, который только приветственно всхрапнул. Никто не умел ладит с этим четвероногим караковым чёртом так, как младшая Шепелёва, девочка семи лет, которая бесстрашно кормила его с маленькой ладошки сахаром.
– Аннет, – простонала мадам Изольда, сжав руки перед собой, точно так же, как минуту назад дочь.
Но девочка уже уцепилась за Гришкину руку, рывок – и она оказалась на крупе позади него, точно так же, как раньше, с утра – Маруська позади Шурки.
– Не беспокойтесь, мадам Изольда, – источая яд, как можно более вежливо проговорил Гришка. – Бой ни за что не обидит Анюту. Он её любит больше, чем всех нас. Анют, держись крепче!
В следующий миг конь со ржанием встал на дыбы, развернувшись на задних ногах, копыта грянули в пыль, и Бой стремительно бросился с площади вскачь под пронзительный разбойничий посвист Гришки и восторженный визг Анютки.
– Матвей! – в отчаянии бросилась к мужу Изольда. – Ну что ж ты молчишь?! Сделай что-нибудь!
– Ну а что ж я тут сделаю?! – усмехнулся Матвей Захарович, окончательно отмякая душой при виде молодечества сына. – Ты же сама его всё время защищаешь. Всё – «Ах, Грегуар», да «Ах, Грегуар!». Вот он и разбаловался. Ничего, скоро его воля закончится, – с удовольствием повторил он, имея в виду что-то известное ему одному. И повернулся к младшему сыну, который насупленно стоял в стороне. – Ну а ты чего, тихоня, мамин любимчик? Молчишь?
Жорж промолчал. Он отвернулся, сжимая кулаки и чуть ли не с ненавистью глядя вслед старшему брату, за которым только клубилась пыль, взбитая копытами Боя.
4
Последний удар колокола прокатился над берегами Бири, затих где-то в сумеречном лесу. Гришка взялся было за оконницу, но поднять её не успел – за спиной едва слышно скрипнула дверь, и мальчишка обернулся, вздрогнула, как от выстрела.
Жорж.
Жорка.
– Чего тебе надо? – грубо спросил Гришка, всё ещё держась оконницу.
– Опять к своим приятелям-холопам собрался? – с ядом спросил Жорка, прислоняясь плечом к косяку. Сюртук его перекосился, ворот рубашки встал дыбом.
– Твоё ли это дело? – хмуро бросил Гришка, отворачиваясь к окну. – И вообще, тебе спать пора, малявка.
Он с удовольствием услышал, как Жорка сзади злобно засопел. Хоть бы в драку на меня кинулся, что ли, – с весёлой злостью подумал Гришка. Ох, он и накидал бы этому французёнку… но Жорка был умнее. Или трусливее. Отлично понимал, что один на один ему старшего брата не одолеть.
– Тебя батюшка кличет, – процедил Жорка с ненавистью. – Велел позвать в курительную комнату.
И грохнул дверью так, что пыль с пола взлетела и с потолка посыпалась.
Когда Гришка обернулся, младшего братца уже не было.
И чего это отцу приспичило? – недоумевал Гришка на ходу, торопливо спускаясь по лестнице. Курительная комната с глубоким эркером была пристроена ещё лет семь назад, когда отец увлекся английскими нравами и привычками и пристрастился к курению длинной прямой трубки и сигар.