Мальчики на севере
Шрифт:
– А зачем же вы сами хотите идти здесь?
– спросил Гаральд.
– Я? Очень просто, мой милый петушок. Мне нравятся опасности, и я явился сюда вовсе не затем, чтобы ходить по паркету.
– В таком случае, нам действительно лучше последовать вашему совету, задумчиво проговорил Стюарт.
– Но почему вы нам раньше не сказали об этом?
– вскричал Гаральд.
– А потому, мой дружок, что молодые все очень самолюбивы. Чтобы заставить их поверить чему-нибудь, лучше всего дать им возможность самим испытать это. Вот почему я и умолчал раньше об этом.
– А вы не поедете
– спросил Гарри, очень полюбивший веселого американца.
– Нет, мой друг. Я предпочитаю эту дорогу.
– А если вы погибнете?
– Ну вот еще! Я не раз преодолевал и большие трудности. Если же погибну, то обо мне плакать будет некому, будьте покойны.
Стюарт решил последовать совету американца и они расстались. Пинк отправился вперед, а наши путешественники повернули назад по дороге в Киевенну.
Они взяли провожатого и ехали почти всю ночь. Только на рассвете показалась, наконец, мыза Киевенна построенная на берегу реки и украшенная оленьими рогами.
Страшно измученные подъехали они к мызе. Около мызы они увидели какого-то старика-норвежца, чистившего нож.
Старик приветливо пригласил путников войти в дом, и они с удовольствием приняли это приглашение.
В громадной кухне горел сильный огонь, вокруг которого сидело несколько человек, занятых починкою сетей, лыж, чисткою ружей и пр. По знаку старика, гостям освободили место около огня, и они с наслаждением уселись тут.
Старика звали Христианом. Судя по общему уважению, он был хозяином мызы и главою семьи.
Вскоре началась оригинальная беседа англичан с норвежцами, ни слова не понимавшими друг у друга. Только Христиан, знавший немного по-немецки, и Стюарт, понимавший этот язык, кое-как толковали между собою.
Тем не менее было очень весело. Мальчики расспрашивали обо всем по-английски, а им объясняли по-норвежски, сопровождая слова всевозможными пантомимами, вызывавшими у всех дружный смех.
Целый день наши путешественники пробыли у гостеприимных норвежцев. Мальчики успели уже подружиться с внуками Христиана: учились у них ходить на лыжах, катались с горы на санках, причем Гаральд, которому эта забава особенно понравилась, ухитрился попасть в одну ложбину, к счастью неглубокую. Его оттуда вытащили, и он отделался только испугом да легкими ушибами.
– Как здесь хорошо и весело! Право, тут можно без скуки долго прожить, говорил даже более серьезный Гарри, укладываясь спать на ночь.
– Ты прав, Гарри. Я нигде так весело не проводил времени, как здесь, соглашался и Гаральд, растирая какою-то мазью, услужливо данною ему женой Христиана, синяк на боку, полученный им от падения с салазок.
На следующий день, утром, Стюарт и его воспитанники распрощались с радушными хозяевами и отправились на фьельд. Один из внуков старого норвежца, по имени тоже Христиан, вызвался служить им проводником.
Стюарт и его спутники очень были довольны этим и с радостью приняли предложение норвежца.
– Jo, jo (да, да)!
– кричали мальчики.
– Едем с нами, Христиан, - нам будет гораздо веселее.
Все были верхом и ехали довольно тихо. Вдруг Гаральд закричал:
– Смотрите, смотрите! Целое стадо оленей! Я сейчас выстрелю.
И
– Да пусти же меня!
– кричал мальчик, стараясь освободить свою руку, за которую его крепко держал норвежец.
– Мистер Стюарт, - обратился он к учителю, - не знаете ли вы, что он бормочет? Почему он не дает мне стрелять?
– Он говорит, что эти олени принадлежат им, - сказал Стюарт, внимательно вслушиваясь в слова норвежца.
– А-а! Он так бы и сказал, а то бормочет. Бог знает что.
– Да ведь он вам это и говорит, только на своем языке, - засмеялся Стюарт.
– Ах, да!
– покраснел мальчик.
– Я и не догадался.
Проехали еще несколько верст. Вдруг немного в стороне показалось новое стадо оленей, но уже не такое смелое, как первое. Животные испуганно подняли головы и стали обнюхивать воздух. Мальчики приподняли ружья и прицелились. Но на этот раз их остановил уже Стюарт.
– Погодите, не стреляйте!
– сказал он.
– Почему же нам не стрелять?
– спросил Гарри.
– Разве и эти олени принадлежат кому-нибудь?
– Нет, это, кажется, дикие. Но с какой целью вы будете убивать их?
– Да просто так... поохотиться, - заметил Гаральд.
– Раз эти олени не составляют ничьей собственности, то мы смело можем убить из них парочку, не нанеся никому ущерба.
– Нет, Гаральд, - серьезно заметил наставник, - я не могу этого допустить. Это будет напрасное убийство. Что вам сделали несчастные животные? Пищей они нам не могут служить, потому что у нас достаточно запасов, а убивать их так, из одного удовольствия, - подлость. Подумайте, друзья мои, что вы хотите делать.
– Вы правы, мистер Стюарт, - сказал Гарри, - это было бы безрассудно с нашей стороны.
– То-то и есть, мой друг, - проговорил Стюарт.
– А вы, Гаральд, согласны с этим?
– обратился он к младшему воспитаннику.
– Да, мистер Стюарт, и я нахожу, что вы правы... вы всегда, впрочем правы, - отвечал мальчик.
Несколько минут ехали молча. Христиан шел впереди всех на своих лыжах, и так быстро, что за ним едва поспевали лошади. Мальчики соблазнились примером норвежца и захотели сами идти на лыжах. У них было по паре лыж, привязанных сзади седла. Лыжи быстро были отвязаны. Юные путешественники надели это незаменимое приспособление северных стран на ноги и весело отправились дальше, а лошадей их взял за поводья Стюарт, не пожелавший идти пешком.
Однако мальчики как ни старались, но стали отставать от привычного к такого рода путешествиям норвежца и попросили его убавить шагу. Тот улыбнулся и пошел тише.
– Что это такое?
– вскричал вдруг Гарри, заметив на снегу многочисленные следы каких-то крошечных животных.
– Это следы песцовки, - ответил Христиан.
– Что такое? Что он говорит?
– переспросил Гарри.
– Он говорит, что это следы песцовки, - сказал Стюарт.
– Немногие знают этого интересного зверька. Это род пестрой мыши. Она известна также под именем "пеструшки" за ее белую с черными пятнами шкуру. Она очень смела, и любит идти напрямик и часто переплывает даже реки.