Мальчишки-ежики
Шрифт:
— Такого, вроде бы, тогда в лесу не видела.
Трофим дольше разглядывал разметавшегося бандита и твердо сказал:
— Не знаком он нам. Те постарше были.
В морге же никаких сомнений не оставалось.
— Энтот… Нахальные зыркала даже мертвый не закрыл, — злобно сказал Трофим. — Бандюга чертов.
— Узнаю… Он насильничал и мужа бил, — трясясь, подтвердила Матреша и в голос заплакала.
Муся Мальченко
В спортзале Живнин, увидев Ромку в рубашке со спущенными рукавами, спросил:
— Ты почему одет не по форме?
Тот смутился и, потупясь, сказал:
— Мне дома влетело за то, что с вами ездил на мельницу. Стыдно ребятам показывать.
Задрав рубаху, Ромка обнажил исполосованную спину.
— Ого-го-го! — сочувствуя, произнес Николай. — За одно это следовало бы ее посадить за решетку. Не думал, что твоя мачеха способна так зверствовать. Объяснила, за что бьет?
— Да. И мне пришлось дать честное слово, что я больше ничего не скажу о мельнике.
— Понятно. Ну что ж, раз дал слово — держи! Хотя твоя мачеха не достойна, чтобы проявляли благородство. Кстати, позавчера вечером она ходила куда-нибудь с чемоданом?
— Да. Хотела от нас совсем уйти… даже утопиться. Потом ей кто-то на ухо шептал. Она передумала.
— Любопытно, — ухмыльнулся Живнин. — Она у вас редкая выдумщица.
Из спортзала Живнин отправился в больницу. Температура у долговязого понизилась, но он отказался назвать имя.
«Этот не скоро расколется, — понял Живнин. — Боится мести. Мы грозимся лишь тюрьмой, а сообщники по банде — смертью. Для него лучше молчать».
Он не стал терять времени и распорядился, чтобы долговязого из больницы под конвоем перевезли в тюремный изолятор, а то еще, чего доброго, убежит из палаты и известит банду о провале.
Надо было придумать что-то решительное. Но что? Серый конечно захочет узнать, куда запропастились двое из банды. В ближайшие дни он пришлет кого-нибудь. Посланец, видно, заглянет на рынок. Там надо поставить своего человека. Мужчина не годится, вызовет подозрение. А где найти женщину, чтобы согласилась торговать в обжорном ряду? Мальчишек втравлять в это дело больше не хотелось.
Размышляя об этом, Живнин вспомнил, что за последнюю неделю он ни разу не повидал Мусю Мальченко и очень мало сделал для пионерского клуба.
Николай был членом бюро укома комсомола. Ему, Гене Турбину и Мусе Мальченко товарищи поручили найти помещение и организовать в городе отряд пионеров. Геня уже уехал в Ленинград на курсы пионервожатых, а Николай с Мусей раздобыли помещение— бывший магазин для новобрачных, в котором продавали подвенечные платья, фаты, свечи, кольца, крестики, иконы. Это каменцое здание с огромными зеркальными витринами следовало срочно отремонтировать и приспособить под клуб.
По пути Живнин заглянул в швейную мастерскую, в которой Муся Мальченко была организатором комсомольской ячейки. К нему вышла девушка в пестрой юбчонке и белой кофточке. Ему милы были ее вздернутый носик и чернинка в глазах. Прикрывая рот ладошкой, Муся спросила:
— Что-нибудь стряслось?
— Эге, не могу без тебя обходиться, — ответил Николай и хотел добавить: «Зря ты от меня щербинку скрываешь, ты мне и с ней нравишься», — но смолчал.
— Не выдумывай! — смутилась девушка. — Ты, наверное, насчет пионеров пришел? Из обрезков кумача уже тридцать галстуков сшито… и еще столько же смастерим.
— А как с клубом?
— Девчата потолки побелили, окна и полы намыли. Теперь дело за тобой: надо найти монтеров и мебель. Там сесть не на что и свет не горит.
— Я уже договорился с ребятами с электростанции. А насчет мебели — железнодорожники помогут. Они на вокзальном складе поломанные стулья и скамейки обнаружили. Отремонтируют.
— Что же ты целую неделю не показывался? — осмелилась спросить Муся.
— Оперативка заела. Дни и ночи по лесам болтался. Кстати, не порекомендуешь ли ты девчонку, которая согласится в обжорном ряду торговать?
— Навряд ли. Наши девчонки гордые, не захотят срамиться. А для чего тебе?
— За одной торговкой нужно понаблюдать. Она, видно, связная у бандита Серого.
Муся задумалась.
— Знаешь, кто подойдет? Тетя Паша. Днем старушка свободна, потому что уборкой лишь вечером занимается, когда все уходят. Серый ее сестру искалечил и дом поджег.
— Познакомь меня с ней.
Муся повела Николая в гладильную, где тетя Паша разогревала утюги.
Старушка и не стала отнекиваться, согласно закивала головой:
— Пойду. Оладушками попробую торговать. Они у меня завсегда вкусные.
Прощаясь с Мусей, Николай передал ей список будущих пионеров и предложил:
— Давай соберем ребят в субботу… часа в четыре. Я своим гимнастам скажу, а девчата пусть детей коммунистов оповестят и своих сестренок, братишек приведут.
— Уже известно — некоторые родители не пустят детей. Кто-то распустил слух, что мы записываем ребят в безбожники.
— Слух, в сущности, не клеветнический. В конечном счете оно так и получится. Будем надеяться, что запрет создаст повышенный интерес к отряду. И ребят сплотит. Опасность порождает смелых. А когда мы с тобой расхрабримся вместе пойти в кино? — не отпуская руку Муси, вдруг спросил он.
— После пионерского сбора, — прикрывая рот ладошкой, ответила Муся и опять зарделась.
— Идет. Заранее куплю билеты.
И Живнин счастливым зашагал к железнодорожному депо. Там он разыскал комсомольцев, взявшихся отремонтировать мебель, и попросил их все сделать к субботе.
Возвращаясь к себе на работу, Николай наткнулся на забавное происшествие. У переезда железнодорожный охранник задержал никем не управляемую лошадь с телегой. В дымину пьяный хозяин лежал на подводе и, уткнувшись носом в сено, спал. Растолкать ломового извозчика не удалось. Не зная, что делать, охранник стал привязывать лошадь к телеграфному столбу. Но тут появился стрелочник.