Мальчишник. Райское наслаждение
Шрифт:
— И без мужчин нельзя, и с ними не жизнь! — воскликнула однажды Лада. Как же она была права!
Да, именно все эти перемены, связанные с сердечными переживаниями, и привели к тому, что наши встречи в кафе не происходили вот уже больше месяца. Просто нереально. Благо, телефонную связь никто не отменял, поэтому отсутствие встреч мы компенсировали телефонными разговорами. Особенно преуспевали в этом мы с Ладой. Варька умудрялась отделаться быстрыми ответами, деликатно намекая на цейтнот. После того, как в ее жизни появился Алексей, я уже сомневалась, что все свое время моя ясновидящая подруга тратит
Единственное, что мне не понравилось в моем последнем телефонном разговоре с Ладой, — ее коварный намек на то, что на данном этапе она знает о Варьке больше, чем я. Это было несправедливо, неожиданно, и я решила обязательно поставить это на вид Правдиной. Но собиралась сделать это не сегодня. Пусть Лада не торжествует. Просто какая-то невероятная причина побудила Варю признаться ей первой в том, что всегда предназначалось для меня. Ничего, переживу. Я успокаивала себя, не замечая, что становлюсь жертвой той самой ревности, в которой уличала своих подруг.
— Васенька! — Лада поднялась из-за стола и, раскрыв объятия, застыла. Прекрасная природная блондинка, вымирающий вид естественной красоты и обаяния, плюс безграничная сексуальность и жажда жизни. Я оказалась в ее объятиях, попав в нежное благоухающее тепло, источающее столько любви. Кажется, своей горячей встречей подруга пыталась сгладить неприятное впечатление от нашего последнего телефонного разговора.
— Здравствуй, Ладуся! — Мы осторожно поцеловались, подержали друг друга за руки. Нашу идиллию разрушил недовольный голос Вари.
— Нет, ну я так не играю!
— Варенька, золото! — Мы с Ладой обменялись понимающими взглядами, и я, отпустив ее теплые ладони, повернулась к Правдиной.
Она не поднялась и не бросилась мне навстречу. Варька оставалась верной самой себе: сдержанность и благоразумие. Она — та великая сила, которая помогает нам не сбиться с пути истинного. Она — светоч наш и путеводная звездочка, загорающаяся, правда, по собственному желанию. И потому видеть, что такой удивительный, цельный, чистый человек рад тебе — уже большое счастье!
— Варенька! — Я целовала ее в обе щеки, совершенно не боясь запачкать ее бледно-розовым блеском. Подруга отвечала тем же, поэтому, когда мы все же уселись на свои места, первой залилась смехом Лада. Я удивленно подняла брови.
— Хороши вы, девочки, ничего не скажешь. Щечки в губочках — какая прелесть. Такие бантики! В лесбийском клубе на это бы и внимания не обратили, но мы среди натуралов. Так что нужно привести себя в порядок.
Мы с Варей одновременно посмотрели друг на друга и расхохотались. За соседними столиками на нас тоже обратили внимание. Но ничего кроме добродушных взглядов я не заметила. Пара салфеток сделала свое дело, и через минуту мы снова приобрели нормальный вид.
— Чем будем разбавлять беседу? — Откинув роскошные волосы, Лада вопросительно смотрела на нас.
— Сделай нам сюрприз. Закажи на свой вкус, — улыбнулась Варя. — Мы полагаемся на тебя.
— Это проверка, я поняла! Будь по-вашему, — Лада щелкнула пальцами и, грациозно поднявшись из-за стола, прошла через зал, призывно покачивая бедрами.
— Лада — это Лада, — завороженно глядя ей вслед, шептала я.
— Да, она никогда не изменяет себе, — глядя мне прямо в глаза, произнесла Варя. — В отличие от некоторых весьма близко знакомых мне личностей.
Я невинно округлила глаза, лихорадочно соображая, что моя подруга имеет в виду. Она знает о нас все или почти все, поэтому лгать и изворачиваться бесполезно. Можно нарваться на ее праведный гнев, а то и потерять доверие. Я ни за что не хотела доводить до такого ситуацию, поэтому прильнула к подруге, положила голову ей на плечо.
— Варюха, мне плохо.
— Знаю, очередной всплеск избыточной эротической энергии, которая не может найти себе достойного применения. Незачем было отправлять мужа одного за океан, — Варя нахмурилась. — И тогда бы не пришлось бросаться на первого, кто сделает тебе комплимент!
— Что?! — Это был нокдаун. Рефери мог бы не считать — я не приходила в сознание куда больше десяти секунд. Если Правдиной и это известно, страшно даже о погоде с ней разговаривать.
— Я не стану при Ладе говорить то, что ты сейчас услышишь, — тихо, но твердо произнесла Варя. — Слушай и запоминай. У тебя есть твой мужчина. Он любит тебя. Он готов ради тебя на многое. Не порть того, что так легко оказалось в твоем распоряжении, и тогда тебя ожидает очень приятный сюрприз.
— Какой, Варенька, какой? — Я с мольбой сложила руки.
— Поживешь, узнаешь.
— Это нечестно! Ты знаешь обо мне больше, чем я сама.
— Больше не стану ничего говорить, — разнервничалась Варя. — Сколько раз себе приказывала молчать, так нет же!
— Ты не должна молчать! Ты должна помогать, предостерегать!
— Я вообще никому и ничего не должна. Если и тебе я буду это доказывать изо дня в день, из года в год, я растрачу силы. А они нужны мне, чтобы решать настоящие проблемы.
— А у меня, по-твоему, не настоящие, а мыльные? — вспыхнула я.
— Что это у вас за лица, — пропела, подходя к нашему столику Лада. Она грациозно несла поднос, заставленный всякой всячиной. — Успели обменяться любезностями? Так на вас это не похоже. Вы обычно так мило шушукаетесь за моей спиной. Вы нарочно отправили меня подальше, чтобы посекретничать.
— Мы не секретничали, — начала оправдываться Варька.
— Оставь, Ладуся, — отмахнулась я, заглядываясь на поднос.
— Хорошо, — она принялась ставить на стол чашки, тарелки, блюдца. Лада заказала для всех черный чай с лимоном и лионские пироги. По-видимому, она решила, что для откровенного разговора этого маловато, и добавила небольшой штрих в виде воздушных, невероятно красивых пирожных. Увидев наши удивленные лица, тут же объяснила. — Я чудовищно голодна. Прошу не смотреть, как я буду есть. Не гарантирую эстетического удовольствия.